Ламлея возвращалась домой с тяжелым сердцем — так много сказано, но ни одного светлого лучика надежды, надежды на то, что войны не будет. Магистр Даш объявил всеобщий сбор.
Но где и когда произойдёт эта битва? Откуда ждать удара?
Ламлея решила задержаться в горах — когда еще представится случай пополнить коллекцию минералов? Побродив несколько часов среди выветренных камней, жрица без труда набрала полную сумку. Вернувшись, она измельчит минералы и смешает их с травами.
— Не подскажите, как спуститься вниз?
Она обернулась на звук человеческого голоса. Перед ней, прислонившись спиной к валуну, стоял темноволосый мужчина. Он выглядел уставшим, сквозь недельную щетину проступала болезненная, зеленоватая бледность.
— Как Вы здесь оказались? — Ламлея сочувственно посмотрела на него.
— Моя лошадь пала, я брел без дороги…
— Сколько дней?
— Пять лун.
Пять ночей под пронизывающим ветром под открытым небом… Немудрено, что он так выглядит.
— Вы, наверное, голодны…
Он покачал головой:
— Нет, все, чего я хочу, это выбраться на дорогу.
Ламлея порылась в сумке, достала фляжку и протянула незнакомцу:
— Это поможет Вам восстановить силы. Не беспокойтесь, я покажу Вам дорогу, даже провожу до ближайшего селения.
— Спасибо, не нужно, — улыбнулся незнакомец и отхлебнул из ее фляжки. — Мне нужна только дорога. А Вы кто? Нечасто встретишь в горах людей… Вы травница? — Он покосился на ее сумку.
— Травница. — Ламлея предпочла не говорить об истинном роде своих занятий — теперь это небезопасно.
— Как же Вы не боитесь ходить тут одна? — Незнакомец вернул ей фляжку.
— Вы же не боитесь, — усмехнулась она.
Взяв лошадь под уздцы, Ламлея знаком предложила ему следовать за собой.
Они шли молча: она впереди, он, на небольшом отдалении, позади. Ламлея несколько раз порывалась расспросить о том, кто он, но не решалась. Незнакомец выглядел таким отстраненным, полностью погруженным в себя, ей не хотелось нарушать его одиночество, и она молчала, украдкой бросая взгляды через плечо.
— Вот эта дорога приведет Вас в Гвешем.
Он молчаливо поблагодарил ее и зашагал прочь. Проводив его взглядом, Ламлея свернула с дороги, чтобы набрать хвои, благо в сумке еще оставалось место.
Неделя пронеслась в повседневных хлопотах. Они вдруг навалились на нее, как снежный ком, полностью подчинив себе все ее существование.
А потом на нее обрушились новые, непредвиденные заботы — Ламлея узнала, что одна из ее помощниц собирается замуж. Не будь Серия помощницей жрицы, ее будущей преемницей, она бы обрадовалась, но в будущем году Серию должны были посвятить Ильгрессе, а это исключало брак. Правила надлежит соблюдать, а они гласят: жрицы должны быть незамужними. В идеале — еще и непорочными, «Но кто сейчас блюдет древние традиции?», — вздохнула Ламлея. Она устала журить помощниц за те поцелуи, которые они раздавали возле ограды (хорошо, что у них хватало ума не приводить поклонников в священный сад!), устала напоминать, что служение — это подвиг, что оно должно полностью поглощать всё их существование. Саму ее не в чем было упрекнуть. «Я делю свою любовь на всех без остатка, а не эгоистично дарю ее кому-то одному», — любила повторять Ламлея.