Позади него, предвкушая зрелище, встали Элиас и Кунди.
— Там Лесной Ужас. Не пойду, — упрямо повторил мальчик.
Элиас с Кунди переглянулись.
— Он прав, Андрая. Он там.
Все, не сговариваясь, взглянули в лес. Тишина пролегла вокруг костра. Из-за костра ночная темнота казалась еще гуще, джунгли замерли вокруг них. Лишь ближние стволы и листва проступали из липкой черной смолы, высвеченные зыбким огнем костра. Все молчали, вспоминая события предыдущих дней.
— Ладно, — лицо у Андраи стало жестким. — Гасите костер. Не приведи пророк, дикие учуют. Моиз, Элиас — вы сторожите до полуночи. Потом вас сменят Симон и Кунди.
— Я с этим пискуном стоять не буду, — выпятил нижнюю губу Кунди. — От него никакого проку, только вопить умеет.
— Будешь стоять, с кем скажу, — отрезал Андрая.
— У меня нет оружия, — Симон угрюмо выпрямился. Растертая голень болезненно ныла.
— А на кой оно тебе? Ты и так кусаешься неплохо, — хихикнул Моиз. — Как лесная крыса.
— И, правда, зубы острые, ха-ха, крыса! — все зашлись в хохоте, тыча пальцами в Симона. Мальчик стоял, затем багровые угли костра маревом поплыли в глазах и он с ревом кинулся на Моиза.
Симон не знал, что с ним творится. Он был самым младшим в отряде, и с ним всегда так обращались. Но что-то произошло, там, в лесу, когда Лесной Ужас вышел из темноты. Все удрали, а он остался. Почему — он и сам не знал, но с той минуты в нем что-то переменилось.
Он сбил Моиза с ног, и, рыча, стал с размаху бить по лицу. Тот, извернувшись, ударил его по избитому носу и Симон тут же вцепился зубами в запястье. Кровь хлынула в рот, и мальчик будто обезумел от этого вкуса. Моиз завопил от боли, заколошматил ему второй рукой по глазам.
Элиас двинулся было к ним, но Андрая жестом остановил его. Закон взвода — закон стаи, двое дерутся, третий не лезь.
Симон оседлал Моиза и остервенело лупил по голове. Тот яростно отбивался, пытаясь подняться, но цепкий как лесной клещ, Симон ему не давал.
— Уберите его! — истошно заорал Моиз, — Он бешеный, он куби!
Мощный пинок отшвырнул Симона к костру. Он скорчился от боли, но ярость, звенящей пружиной бьющаяся внутри, подбросила его на ноги.
Элиас помогал подняться Моизу. Тот хлюпал разбитым носом, по лицу темным потоком текла кровь.
— Хватит, шенок! — Андрая стоял, положив руку на мачете. — Ты вправду бешеный стал.
Симон со свистом втянул воздух распухшими губами, выхватил пылающую корягу из костра.
— Убью! — он взмахнул пылающей палкой над головой. — Всех убью!
Элиас и Кунди сунулись к нему, но мальчик бешено завертел корягой, не давая подступиться. Головешка зацепила Кунди, и тот с воплем отскочил в сторону, туша рубашку и ругаясь.