— Нет, — согласился Андрая.
— Тогда иди — рука, державшая его, исчезла.
— Только помни… — сержант замер. Раздался короткий скрежет и перед ним упал автомат. Дуло его было свернуто в кольцо. — Это мой лес.
Андрая подхватил искореженный АК, рывком поднял Антуана и пошел вперед, не оборачиваясь.
«Я должен их сберечь ребят. Должен рассказать обо всем пророку».
В спину давит, буравит между лопаток тяжелый взгляд. Взгляд огромных черных глаз.
Сержант миновал клетки.
— Сержант? — из-за дерева выступил Элиас.
— Уходим, — Андрая бросил автомат на землю. Элиас взглянул на изогнутый ствол и побледнел.
— Капитан погиб. Эта тварь нас отпускает, если мы не тронем детенышей.
— Ты ему веришь? — крикнул Моиз, вскакивая. — Он убил капитана! Надо выпустить кишки этим мелким, раз они ему так нужны!
— Моиз, он рядом, — сержант устало сел на землю, достал сигарету. — Он нас всех порешит, если мы их тронем.
— Но…он же… — Моиз растерялся, затем отчаянно сжал кулаки. — Это же приказ пророка! Джонас, Паскале, Симон, Питер! Он их убил! И мы просто так уйдем?!
— Он и нас убьет, — кремень щелкал, искры сыпались, но проклятая зажигалка не горела.
— И кто расскажет пророку, что здесь случилось? — Андрая с наслаждением закурил. Небрежно выдохнул дым, чувствуя лопатками неотступный взгляд. — Нам надо выжить, Моиз. Эдему нужны солдаты. Понял?
— Да, сержант, — Моиз устало плюхнулся на землю. — Вас понял.
— Сержант, дай покурить? — хрипло вступил Элиас. — Раз уж такие дела…
— Капитан, — криво улыбнулся Андрая. — В отсутствие Джонаса командование переходит ко мне.
Влажный, напоенный водой мох зашипел, когда он затушил окурок.
— Выдвигаемся к реке. Подберем Кунди, хороним Паскале и домой. Моиз, пригляди за Антуаном, у него крыша малость съехала. Элиас — вперед, я замыкаю.
Лишь пройдя с полсотни шагов, Андрая вздохнул и выпрямился. Замба Мангей больше не смотрел. Ушел, предоставил их собственной судьбе.
Отряд удалялся.
Девяносто метров, сто, сто десять.
Очень надеюсь, что они поскорее уберутся из леса. Я никому не хочу зла. Стреляйте, убивайте друг друга, разрушайте все, что еще уцелело, только не трогайте моих рилл.
Я подошел к клетке, дети уже затихли, и только потерянно перебирали пальцами прутья. Раздраженно ворча — дурная привычка, которую я подхватил у подопечных, снес дверь из толстых бамбуковых прутьев. Дети робко выбрались наружу и боязливо подошли, прижались к ногам, зарылись лицами в шерсть.
— Ступайте следом, — указал я, и двинулся к водопаду.
Мы прошли около полукилометра, когда я наткнулся еще на одного бойца.