- Через четверть часа у меня операция, я не знаю... а чем я могу помочь?
Врач недоверчиво разглядывал Карла.
- Ни ты, никто другой из вас не подозреваются в каком-либо преступлении, позволь мне пока ограничиться лишь этим объяснением. Мы действительно нуждаемся в помощи. Когда ты заканчиваешь работу?
- Смогу часа через три, если это так важно. А это, правда, важно?
- Да. Мы можем встретиться где-нибудь? Например, в "Вимпи" на Хамра-стрит через три с половиной часа?
- Я слышу, что ты швед. Но, как ты понимаешь, предложение звучит немного странно. Как тебя зовут и как я узнаю, что ты из СЭПО?
- У меня к тебе письмо от человека, которого ты знаешь. Ты можешь также позвонить одному идиоту в шведское посольство и получить подтверждение, что сотрудник службы безопасности разыскивает тебя, но я не хочу называть своего имени. Подходит?
- Можно посмотреть письмо?
Их разговор проходил в спокойном, будничном тоне, и сидящие вокруг полагали, что это два врача, немного чем-то озабоченные, советуются друг с другом. Но не более того.
Письмо от Эрика Понти было очень коротким, написанным от руки на фирменной бумаге Шведского радио. Карл получил его вложенным в другой конверт на имя Фристедта, как и было оговорено. Привет, Гуннар.
У меня есть основания полагать, что наш соотечественник из СЭПО, который в Бейруте обратится к тебе с этим письмом, действительно нуждается в твоей помощи. Сделай все, что можешь. Это важно и, может быть, как в твоих, так и моих интересах.
Эрик Понти.
- О'кей, - сказал врач, - это мой старый знакомый, я верю ему. "Вимпи" на Хамра-стрит, так?
Они пожали друг другу руки и разошлись.
Погода напоминала шведский майский день. Перебросив через плечо пиджак, Карл устроил себе длительную прогулку по засаженной кукурузой набережной, в прежние времена служившей местом для парадов и напоминавшей ему Французскую Ривьеру. Сейчас она была застроена сараями, где обитали беженцы из других лагерей или из разбомбленных городских кварталов - палестинцы и мусульмане-ливанцы. Бывшие частные купальни тоже превратились в "город жестяных сараев".
Одну из них он вроде бы узнал: здесь однажды он и его товарищи ожидали встречи с шефом информации ООП. Они ели тогда морских ежей и лангустов в гриле "а-ля провансаль". Здесь все еще висела старая вывеска.
Через полчаса он вошел в город и направился к тому месту, где раньше находилась гостиница "Сант-Джордж". Тогда они прыгали в море прямо с одной из ее террас. Сейчас почти ничего - одни обгоревшие руины, остатки стен без окон и без дверей. Но трамплин для прыжков в воду сохранился. Он был своего рода ироническим и упрямым вопросительным знаком, поставленным над голубой поверхностью воды.