Роща зашумела листьями. Между деревьями мелькнуло что-то белое, и сабля сама прыгнула в руку, но тут же Олег услышал блеяние. Счастливый козленок, болтая обрывком веревки на тощей шее, скакал по роще, а его преследовала девочка — та самая «Аленка», что недавно сидела с котенком на коленях неподалеку от дома Бориса. Ведун застыл, не двигаясь, подпустил беглеца поближе, а потом прыгнул и прижал волочившуюся по мху веревку ногой.
— Спасибо тебе, дядя Олег! — подбежала запыхавшаяся девочка, сразу огрев козленка палочкой по спине. — У, злыдень!
— Откуда меня знаешь?
— Деда Борис рассказывал.
— Понятно… — Середин намотал веревку на руку, разглядывая девчонку. Лет шести-семи, глазастая, в смешном ярком платочке — ну, просто с детства знакомая шоколадка. — Ты ему кем приходишься?
— Внучкой, Всеслава меня зовут.
Это было уже интересно. Олег намеренно не спеша двинулся к деревне.
— Я тут волков видел. Не боишься за козленком так далеко убегать?
— Волки — чародеевы слуги! — испуганно оглянулась девочка в сторону Елового леса. — Увидишь волков — сразу уходи!
— Это тебе тоже дедушка рассказал?
— Про волков-то? Это все знают!
— А еще что все знают? — Будто невзначай ведун оттеснял Всеславу от кратчайшего пути, забирая мимо холма к озерам. Девочка то ли не замечала этого, то ли ей было все равно. — Вот, скажем… Колодец-то у дома твоего деда — сухой?
— Сухой, — просто ответила Всеслава.
— А я вот знаю, что им пользуются.
— Пользуются. Только про это не надобно говорить!
— Давай-ка мы вот здесь присядем… — Олег опустился на пенек. Удачное местечко: кустарник скрывал их от деревни. — Ты ведь никуда не торопишься, Всеслава?
— Не тороплюсь. Токмо дедушка всем запретил с тобой разговаривать. Всем, окромя Глеба и Яромира. Попадет мне.
— А я защищу! — пообещал ведун. — Так что там, в колодце, коли не вода?
— Мать говорила, вроде ход подземный, в холм… Но она уж давно умерла, а я не помню точно. А больше со мной про этот колодец никто не разговаривает.
— Живешь-то у деда? — Олег сорвал веточку, повертел в руках. Надо бы хоть игрушку какую-нибудь ребенку сделать, дудочку… Но он не умел.
— Нет, я у бабки Луши живу. И ей веселее, и деду Борису спокойнее, под ногами никто не путается. А еще я дядьев боюсь, чудные они.
— Это верно, — вспомнил ведун о разноволосых братьях. — Всегда такие были?
— Вроде нет… Но я мала была. Вроде раньше и разговаривали, и смеялись… Не помню, дядя Олег, не спрашивай! Страшно мне. — Всеслава уселась на корточки, пригорюнилась. — Детей в нашей деревне мало, играть со мной не хотят, сироткой дразнят. Поиграй со мной?