Как только большие спасательные захваты выдвинулись с нулевой позиции перед носовым выступом «Рии-4», корпус корабля слегка завибрировал. С выдвинутыми захватами корабль выглядел просто смешно. В свое время, когда они переживали подобные напряженные ситуации, Эйза назвала их «осьминожкой». Захваты располагались точно по продольной оси «Рии-4», потому что только так можно было попасть точно в центр тяжести масс спасательного корабля и спасаемого объекта и сбалансировать их в случае отбуксировки.
Но Эйзе было совсем не до шуток, когда она увидела, как захваты из мягкого металла устремились к темному, угрожающему космическому кораблю. Они могли обхватить корабли и станции измещением примерно в пятьдесят кубических метров, здесь этой мощности было вполне достаточно. Короткая голубая вспышка давала понять что щиты выключились автоматически. Это было неизбежно при такого рода операции.
Почти с неприязнью Эйза наблюдала, как захваты — «осьминожки» добрались до внешней обшивки терраформера, прижались к ней и начали подтягивать его к «Рии-4», словно мать, которая после долгой разлуки может наконец заключить ребенка в свои объятия.
Она подумала о Гизберте. Когда-то они тоже надеялись иметь детей.
Эйза почувствовала, как зашевелились волосы у нее на затылке, когда измерительные приборы показали резкий подъем уровня энергии на инопланетном космическом корабле. Показанная ими мощность достигала тераватт и была столь же неожиданной, как и бело-голубой, внезапно появившийся слепящий луч, который легко, будто это было масло, перерезал защитные захваты.
— Компьютер, экраны! — в ужасе закричала Эйза, в то время как Джон лихорадочно повышал расход энергии в двигателе.
Яркий энергетический луч, исходящий от терраформера, прошелся по носовой части «Рии-4» и оставил после себя глубокую зияющую дыру. Он действовал точно, быстро вгрызаясь, выискивая, как скальпель в руках циничного, обезумевшего хирурга. Неистовый рев вытекающего из рубки кислорода заглушил сигнал тревоги бортового компьютера в тот момент, когда луч перерезал кабину пилота. Только то, что энергия была точно сфокусирована и, соответственно, мало рассеяна, уберегло Джона и Эйзу от того, чтобы сгореть в ту же секунду.
Визоры их защитных шлемов автоматически захлопнулись еще до того, как из узкой кабины вышел весь воздух, и в то же время бесшумно включилось кислородное снабжение костюмов. Но все это было абсолютно бесполезно: бело-голубой луч ослепил Джона и Эйзу, им не хватило каких-то долей секунды, чтобы зажмуриться. Луч проник в эти неплотно сомкнутые глаза и обжег сетчатку.