— Иди-ка сюда. — Ведун сунул добычу в карман, потом выдернул саблю из тела послушника, вытер ее о рясу, вернул в ножны. Поднялся наверх, на смотровую площадку, переступил через ноги караульного, уже начавшего похрапывать, встал у сколоченного из двух бревен зубца.
В бескрасочном кошачьем зрении вода Оки казалась совершенно черной, небо — белым, лес на том берегу — однообразно серым. Мерный плеск воды о сваи десятков причалов отдавался в самых ушах. Со всех прочих сторон Муром обступала только серость и ничего более.
— Ну, начнем…
Олег опустил руку в карман, крепко сжал византийский самоцвет… В тот же миг словно камень упал в мир перед его глазами — по небу, лесам, реке побежали волны, и на широкой излучине реки возникли сотни огней, заколыхалась многоголосая шевелящаяся масса, донеслись запахи дыма, жарящегося мяса, давно немытого человеческого тела.
— Это ты, Кариманид? — прямо в ушах прозвучал звонкий голос. — Куда ты пропадаешь? Что случилось? Это твое колдовство не кажется мне…
Середин торопливо разжал руку, и мираж мгновенно исчез.
— Вот это ква… — осторожно выдохнул ведун. — Это уже ква не тройное, а целая бутыль… Окосеть можно с одного глотка…
Его обостренный слух различил шаги на лестнице, и только теперь Середин подумал о том, как ему поступать дальше. Три трупа на лестнице, он весь в крови — наверняка забрызгался в схватке, не могло быть иначе. И что самое неприятное: среди убитых проклятый Кариманид, сумевший привязать к себе князя, как ребенка послушного. В вину духовника правитель не поверит ни за что в жизни, это однозначно. Словами никакими его не убедить. Доказательств поповской вины нет. Камень… Что камень? Докажи, что он не твой, а византийца. Что не ты предатель, которого застали на месте преступления и который зарезал белых и пушистых служителей божьих… Тут уже не о награде думать нужно, тут как бы на кол не сесть…
Олег с завистью посмотрел на спящего караульного и начал спускаться навстречу встревоженным ратникам.
— Осторожнее, не сшибите! — прикрикнул он на воинов, мчащихся с факелами в руках. — И покойников не затопчите. Мертвецы там наверху. Во двор их вынесите и князя разбудите. Духовник его убит.
* * *
Спустя полчаса во дворе собрались почти все, кто находился в детинце. Воины широким кругом стояли вдоль стен, чуть впереди — Дубовей, с ним пятеро богатырей под стать Святославу, дежурные ратники. Князь, спустившийся в одной рубахе, только мечом опоясавшись, долго ходил перед монахами, которые теперь, вытянувшись во весь рост, с закрытыми глазами и сложенными на груди руками, выглядели вполне умильно. Затем, встав на колени у головы Кариманида, Гавриил закрыл глаза, сложил руки на груди, что-то забормотал.