Разумеется, на необъятных просторах нашей Родины деревень, к которым электричество не провели до сих пор, имелось в достатке. Это да. И телевизор во многих местах можно смотреть только через спутниковую тарелку. Но вот машины и трактора — пусть даже старые, разобранные, полусгнившие, используемые под курятник или свинарник, всякая авто- и мототехника имелась уж везде. Однако в деревне и вокруг нее не виднелось не то что «К-700» или мотоцикла, но и даже старого драного колеса или колотого блока цилиндров. Зато во дворах стояли телеги, лениво помахивали хвостами лошади и, больше того — по ту сторону селения одинокий пахарь превращал с помощью низкорослого тяжеловоза и белой однозубой сохи зеленый луг в черную маслянистую пашню.
— Старообрядцы, что ли? — осторожно предположил Олег, выходя из-под крон на край опушки.
Меньше всего ему понравились столбы, что стояли у дороги, уходящей куда-то в поля, и за лужком перед селением. На столбах красовались злобные хари — брови белые, зрачки черные, губы бурые… будто кровью измазанные. Насколько Середин себя помнил, таких тотемов на дачных участках обычно не вкапывали.
Сельчане выглядели тоже, мягко выражаясь, странновато. Мужики — бородатые, опоясанные широкими кушаками, одетые в свободные рубахи, шаровары и странные короткие сапоги с голенищами, похожими на раскрывшийся тюльпан. Женщины — поголовно в платках. Большинство — в темных длинных юбках и каких-то кофтах, но те, что помоложе — в светлых сарафанах, украшенных яркой, издалека заметной вышивкой и приталенных высоко на ребрах, сразу под грудью. Самое странное — никто из сельчан ростом, похоже, не дотягивал Середину выше подбородка, хотя великаном ведун отнюдь не являлся — всего метр семьдесят шесть по утрам, да и телосложение среднее.
Олег медленно шел вперед, продолжая приглядываться к деревне. Полтора десятка коз с длинными рогами и полсотни овец топтались под присмотром пастушка лет шести. Еще два десятка коров паслись отдельно, рядом с ними спал седовласый старик. Откуда-то злобно лаяли собаки, их пытались перехрюкать так же невидимые свиньи. Курицы стайками бродили вокруг самых домов, а в одном месте среди них белели крупные гусиные туши. Вилы, которыми в широком дворе бабы ворошили сено, — оказались деревянными. Голозадые ребятишки годика по три — длинная рубаха и никаких штанов — играли с долговязым, если можно так выразиться, тонконогим жеребенком. Один забрался скакуну на спину и ничего — не падал.
Появление гостя вызвало в селении нездоровое оживление: женщины, побросав вилы, прильнули к заборам, выглядывая в щели между жердей. Те, что находились вне дворов, побросали дела и устремились к домам. Мужчины тоже поспешно оставили свои занятия. Но в отличие от своих баб они хватали косы, оглобли, топоры и быстрым шагом выступали навстречу.