В русских сказках всевластное Время представлено Кощеем, и каждый миг кладовая этого Скупого Рыцаря пополняется золотом прожитых секунд. Да и сам Царь Костей, несомненно, принадлежит к касте древнейших славянских Богов. Он – само всемогущее Время, ведь именно Время называют «убийцей искони». В средине века его образ Времени был представлен скелетом с косой. В фигурных «философских» часах он представлял собою последний, двенадцатый час в сутках. Но даже в таком облике Кощей не вызывает страха или отвращения, он лишь необходимая ступень вселенского миропорядка.
На острие стрелы хранится душа Брамы, припомнил Барнаулов, но и сам Бессмертный Кощей – обладатель стрелы, бьющей без промаха, – заветной иголочки, хранящейся в яйце, и эта иголочка – стрелка часов.
Тем не менее лукавые сказочники зачем-то переводят стрелки на Кощея, а ведь именно он – благородный Хранитель Девы. Он не отдает ее первому встречному, Иван Царевич должен доказать свое право на владение Премудростью и Красотой, претерпеть аскезу и совершить подвиги. При этом сам Кощей никогда не добивается любви красавицы насильно. Он лишь терпеливо ждет и рассыпает перед нею свои богатства, раскрывает чертоги и терема…
Кощей Ингибаров пал от руки Кощея Помернцева, и заветное яйцо оказалось в руках у Барнаулова, его задача – спасти Деву и переиграть черного сказочника, сочинившего этот сюжет.
Мир вокруг нас состоит из истинно необходимых, хотя и несхожих между собой вещей, таких как шелест воды, пляска огня и запах теплого хлеба. В дождь человеку нужна крыша над головой, ночью – удобное лежбище. Если есть они – есть жизнь, есть надежда, а вдали от городской сутолоки охапка дров и закопченный котелок уже богатство.
Аким загнал машину во двор, за покосившийся дощатый забор, и перенес девушку в избу. Закусив губы, она сдерживала стон, и Аким молчаливо одобрил ее неженское терпение. Он уложил ее на широкую низкую лежанку, накрыл лоскутным одеялом и занялся обиходом: поставил на печь чайник и ведро с водой, распустил на бинты свою белую льняную рубашку и собрал все необходимое для перевязки.
Беленая «голландка», с наивными, нарисованными от руки цветочками, пожирала дрова с радостным хрустом, и в печной трубе по-волчьи завывала тяга. Вскоре избушка задышала сухим надежным теплом, и ожил запах насиженного гнезда и деревенского уюта. Аким открыл дверцу топки, чтобы было светлее, исподволь наблюдая за своим недавним врагом. Девушка по-прежнему не открывала глаз. На восковых щеках плясали тени от ресниц, и губы воспаленно блестели. Он поправил ее разметавшиеся волосы, отер пот с бледного лба и попробовал снять с нее мокрую от пота куртку, но она из последних сил сжала замочек молнии.