Так что мадам де Ментенон вовсе не была такой холодной и высоконравственной, как старалась казаться. Она позировала обнаженной, когда была подругой Нинон де Ланкло. Этот портрет можно увидеть и сегодня в замке Виларсо.
Итак, слухи поползли, и остановить их было ничем нельзя. Было только одно средство, одно оружие против этого - стать королевой. Именно для того, чтобы пресечь все эти слухи, она и стала умолять короля сделать ее королевой Франции. Король задумался во второй раз. И кто знает, к какому выводу он пришел бы, если бы не его верный министр Лувуа. Он восстал против такой возможности с нехарактерной для него резкостью.
- Убейте меня, чтобы я не был свидетелем гнусности, которая обесчестит вас в глазах всей Европы! - сказал Лувуа королю. - Едва вы поддадитесь этой слабости, как умрете, не вынеся позора и отчаяния!
И он добился от короля обещания никогда не объявлять публично о браке с мадам де Ментенон. Так она и не стала королевой.
Но влияние ее на короля нисколько не уменьшилось, по ее инициативе было сделано немало. Она продолжала наставлять короля на путь истинный, осуждая всю его прошлую греховную жизнь.
- В течение многих лет вы умножали блудный грех. Святой же Фома говорит, что вторжение или посягновение на чужое брачное ложе есть злокозненное деяние. Значит, вы оскорбили Господа, и не раз. И этим самым подали пример своему народу. Вам необходимо исправить ущерб через покаяние и богоугодные дела, - говорила королю его жена.
Под воздействием этих постоянных проповедей король опять стал задумываться о своей греховности и о том, как снискать милость Небес. Наконец совершенно серьезно ему пришла в голову идея, которую, пожалуй, не смог бы родить самый талантливый комедиограф Франции, коих при дворе Людовика было немало. Людовик XIV издал указ, поставивший адюльтер вне закона во всем французском королевстве. Даже рогоносцы встретили это распоряжение громовым хохотом. Самым смешным в этом указе была даже не его абсурдность, а то, что издал его король Людовик XIV, большой поклонник адюльтера.
Современники Людовика сразу догадались, что указ был издан не без участия мадам де Ментенон. "Это решение короля доказывает, - пишет мадам де Монморанси, - что все совершается по желанию мадам де Ментенон, которая, видимо, еще не забыла время, когда подобное распоряжение могло и к ней самой относиться..."
Естественно, этот призыв к добродетели, сдобренный грозным указом, не произвел никакого впечатления на бравых подданных французского короля, которые продолжали, как и прежде, награждать ближних своих рогами. Король быстро понял, что совершил ошибку, и забыл об этом глупом указе.