А Катерина где? — спросил он её.
Баньку пошла топить для фирмача.
А он где?
За ней увязался, естественно.
А ты?
А я с договором к командиру ходила.
А почему ты, а не фирмач?
Да разве ему сейчас до договора? Катька как коленку ему показала, так у него и слюни до самого пола потекли.
Так он, что и договор не читал?
Нет, конечно. Сказал, что верит нам. Просил меня у командира его подписать и в баню приходить.
Ну, что ж, всё идёт хорошо.
Владимир Николаевич, так мне тоже в баню с ним идти? Уж больно противный он, пачкаться не хочется.
Конечно идти. Вы водки не жалейте, вот и пачкаться не придётся.
А вы?
А я с вами в баньку потом схожу. Мы там втроём ото всей грязи отмоемся.
Ну что ж, я вас за язык не тянула, когда пойдём?
Вот закончим это дело и пойдём.
Наташа хихикнула, положила в папку подписанный договор и выбежала из кабинета.
Раб сел за свой стол и громко хлопнул себя ладонями по коленям. Повернувшись к зеркалу, висящему на стене, он внимательно посмотрел на своё отражение и сказал:
Заседание продолжается, господа присяжные заседатели. Командовать парадом буду я!
Для того чтобы выпроводить фирмача из части потребовалось вмешательство командира. Представитель фирмы ходил пьяный по кабинетам штаба и требовал водки. Он рвался к командиру и кричал, что таким, как сержанту Рабову, нет места в армии. Из-за него он не мог увеличить объёмы для своей организации. Он кричал, что без боковины сейчас никто не работает. Отказавшись от предложенного отката, сержант оскорбил не только его, а всю фирму.
Однако похождения фирмача по штабу были недолги. Командир вызвал наряд, выделил свою машину и солдаты увезли разбушевавшегося гостя на железнодорожную станцию.
Слухи о том, что сержант Рабов отказался от взятки, моментально разлетелась по всему штабу. Встречая его в коридорах, офицеры не могли пройти мимо, не сказав ему что-нибудь на эту тему:
Ну, ты молодец! — говорили одни.
Ну и зря не взял, сейчас так принято, — говорили другие.
И хотя мнения на этот счёт были разные, неизменным оставалось одно — уважение, которое вызывал сержант, практически у всех сослуживцев. Правда, и о его амурных отношениях сразу с двумя своими сотрудницами слухов было тоже не избежать, но это не вызывало никакой негативной реакции. Коллектив в части был в основном мужской и его любовные забавы не только ни принижали его достоинства, но напротив, укрепляли авторитет сержанта в глазах других мужчин. И если кто-нибудь из офицеров начинал жаловаться на сложности в своих семейных отношениях, он обязательно слышал: