— А что это за странная записка — невидимыми чернилами, каким-то детским почерком и подписью — Граф?
— В принципе, она предназначалась не вам, а на случай, если конверт вскроют. Тогда бы вы не получили записку — текст бы исчез. И назавтра во время телефонного разговора я бы понял, что меня проверяют. Что касается почерка, то его подделать трудно — мало ли, письмо попадет тому, кто знал почерк Градиевского? На этот случай есть верный способ — писать большими правильными буквами, тем более что такой почерк оправдывала больная рука и лежачее положение, в котором я писал. Такой безликий почерк требует специальной экспертизы — они бы ее провести не успели. А подпись — это понятно: так расписывался Градиевский, его звали Графом в узком кругу.
— А деньги?
— А как бы, по-вашему, поступил Градиевский с человеком, ставшим свидетелем поневоле? Либо попытался его убить, либо — купить. После вашего побега Епифанов и его люди настаивали на том, чтобы избавиться от вас. Но мне удалось их убедить, что смерть второго мужа Градиевской вызовет подозрения — ее станут проверять. А она, во-первых, мне жена, а во-вторых, задействована в моих операциях. К тому же я сказал, что вы понадобитесь мне для устранения свидетеля Ковалева.
— А если бы его доставили в другую больницу?
— А что это меняло? Я бы сказал по телефону то, что сказал: разговор прослушивался, а Ковалев был обречен — об этом я узнал раньше, чем о вашем побеге. Правда, пришлось сказать, что вы падки на деньги. Когда они, проследив за вами, увидели, что вы не пошли в милицию, а стали щедро расходовать «гонорар», то убедились в этом. А после смерти Ковалева и вовсе успокоились.
Взвыли сирены. Из ворот выехала пожарная машина. Водители отогнали микроавтобус и серую «волгу» с милицейским областным начальством подальше от дачи. Люди стали покидать двор.
— Что там? — спросил неизвестный у майора милиции.
— Саперы взрывное устройство обнаружили, товарищ полковник.
— Вон оно что! А я думаю, что это они так плохо трупы замаскировали. Не все сработало, значит?
— Не все. Видимо, перехватили наш разговор — настроили рацию на милицейскую волну, некогда было возвращаться.
Полковник и Моцарт вместе с остальными перешли дорогу и остановились на краю леса. Моцарт понял, что ходил по заминированным развалинам, не подозревая, что может взлететь в воздух в любую секунду.
— За что они все-таки убили Луизу? — спросил он.
— Думаю, хотели ускорить поиск Графа. Пытали ее, но она не знала.
— Я дважды замечал за своей машиной бежевую «волгу» «ГАЗ-31». Сегодня утром она была здесь.