Наступала усталость, быстро светало, а признаков станции или населенного пункта все не было.
«На шоссе устанавливают указатели населенных пунктов», — сообразил он через пару километров, но, выглянув из-за насыпи, обнаружил, что никакого шоссе давно нет — оно свернуло куда-то в сторону, а вместо него тянется лесополоса. Он снова пошел по шпалам и шел так до тех пор, пока его не догнал товарный состав.
Два мощных, страшных вблизи электровоза обдали его жаром моторов. Рельсы в этом месте шли на подъем, состав замедлил ход и казался бесконечно длинным: за десятком пульманов шли нефтяные цистерны, за ними — платформы с сельхозтехникой, несколько думпкаров, деревянных вагонов старого образца, и опять — платформы, как будто он мчал, не останавливаясь ни во времени, ни в пространстве, цепляя на ходу все, что попадет, без всякой системы, цели и пункта назначения.
Моцарт побежал рядом с этим странным поездом, стараясь развить максимальную скорость, и действительно, на бегу казалось, что он движется не так уж и быстро и если как следует ухватиться за скобу, то можно подтянуться на руках, перевалиться через ржавый железный борт…
Состав уже кончался, а он все бежал, чувствуя, что бредовая идея становится навязчивой и требует воплощения. Страх споткнуться, налететь на стрелку, быть затянутым под колеса, воздушной струей уступал место спонтанному порыву и безрассудной удали. И когда оставалось всего две хвостовые платформы, Моцарт понял, что если он сделает это, то уж наверняка будет спасен и через час-другой окажется где-нибудь на Белорусской-Товарной.
Разогнавшись что было мочи, он ухватился-таки за скобу последней платформы. Теперь если только разожмутся пальцы, если что-нибудь попадет под босую ногу — конец: упадет непременно, не успеет откатиться в сторону — дикая механическая сила швырнет его под колеса, разорвет и перемелет, но ничего другого, как довести задуманное до конца, уже не оставалось.
«Вперед, Моцарт! Только вперед!»
Секунда — и обе руки держатся за скобу; еще одна — и он повис, барахтаясь и с ужасом чувствуя, как бешено вращается смертоносное колесо, почти касаясь мокрой штанины, а ноги прилипают к днищу платформы и забросить их наверх недостает сил. Жить оставалось столько, сколько он сможет продержаться навесу.
В последний момент колено нащупало какой-то выступ — висеть стало легче. Если перехватиться за верхнюю кромку борта хотя бы одной рукой, можно будет попытаться забросить ногу… Издав гортанный вопль, он рванулся всем телом вверх и опять завис, чувствуя, что бедро соскальзывает с округлого борта. Если это произойдет, то его непременно потащит, дробя ступни о бетонные шпалы. Если бы можно было вернуть время назад, он ни за что не сделал бы такого опрометчивого шага!..