На станции царил странный, совсем не столичный покой. Издалека вокзал ни на один из тех, что были знакомы Моцарту, не походил: не было таких маленьких вокзалов в Москве и таких больших — на полустанках. Настораживало отсутствие маневровых тепловозов, кранов и всего прочего, характерного для «товарных» и «сортировочных»; не было и пассажиров на перроне, вдоль которого тянулись кусты акации.
Какая-то женщина в синем рабочем халате громыхала пустой тележкой.
— Не скажете, какая это станция? — Моцарт не узнал своего высохшего голоса.
Женщина посмотрела на него и испуганно посторонилась.
— Станция, говорю, какая?
— Савелово, чай… — огляделась она в поисках не то защиты, не то подтверждения, точно сама усомнилась в том, что это — Савелово.
— Как… Савелово? — растерянно улыбнулся Моцарт, приняв ее слова за шутку.
— Пить меньше надо!..
— А до Москвы отсюда далеко? Она засмеялась, осмелев:
— Кому как! Если электричкой — за два сорок доберешься.
— Сколько?.. — Вопрос потонул в возобновившемся лязге тележки.
«Савелово… Савелово… Это что же, Тверская губерния, получается?.. Как же я теперь?..» Он дошел до вокзала, недоверчиво посмотрел на вывеску: точно, Савелово!.. Значит, он проспал Москву или проклятый товарняк проследовал мимо, а то и в другом направлении?.. Где же его, черт подери, держали? Где это озеро, которое он переплывал? Рельсы, параллельно — шоссе, луг, лес… Из всего этого ландшафта ровным счетом ничего не следует: глубокая ночь, страх, единственная цель, подчинившая разум, — убежать от преследования — полностью сгладили ориентиры. Была еще звезда… какая звезда?.. большая и желтая.
Он вошел в вокзал. Несколько пассажиров синхронно повернули к нему головы — так и хотелось поздороваться со всеми. Не понимая, чем может вызвать к себе такой интерес пусть даже и босой человек, он подошел к расписанию. Последняя электричка отправлялась в девятнадцать пятьдесят две.
Часы на стене, очевидно, стояли: не могло же сейчас быть пятнадцать минут четвертого!
— Не подскажете, который час? — обратился он к пожилому, крестьянского вида мужчине, стоявшему у окна.
— Пятнадцать минут четвертого, — ответил тот, глядя на Моцарта с удивлением и испугом.
Значит, все верно… до электрички четыре с половиной часа. Но что же делать? Где взять денег на билет или хотя бы на звонок в Москву? Обратиться в милицию?.. У него нет с собой никаких документов. Рассказать все по порядку — как кто-то ворвался в квартиру, как его заставили делать кому-то операцию, потом куда-то увезли, где-то держали двое суток?.. Бред свинячий! Кто в это поверит? Арестуют и продержат в каталажке до морковкиного заговения… И правильно сделают!