Но, наверное, ей не стоило делать такие сравнения. Хотя Тобиас и был весьма и весьма привлекательным жуликом, Джейн не считала, что влюбилась в него после первой же — или второй — встречи. Это было бы действительно непростительной глупостью. Она уже не была юной впечатлительной дурочкой и прекрасно понимала, что между ним и девушкой ее происхождения и воспитания лежит пропасть, пересечь которую невозможно, и что он изгой, который рано или поздно плохо кончит.
Джейн, конечно, было жаль, что этого обаятельного и загадочного мужчину ждет столь печальный конец, но не более того. К тому же ей как законопослушной подданной английского короля следовало осуждать его преступления и его явную уверенность, что он находится вне закона и может поступать как хочет. И она, разумеется, осуждала, хотя не сделала бы ничего, чтобы приблизить час возмездия, пусть даже неизбежного и вполне заслуженного.
И все же, хотя она и приехала в Шотландию, чтобы решить, станет ли женой графа Макгрегора, вовсе не он занимал ее мысли, когда она без сна лежала в постели. Она отказывалась верить, что такой обаятельный и воспитанный мужчина, как Тобиас Маккарти, — заурядный грабитель, и часто строила догадки о его прошлом. Что могло привести человека явно благородного происхождения к та- кому образу жизни? Наверняка здесь кроется какая- нибудь трагедия.
Время от времени Джейн развлекалась, придумывая разные истории, которые могли бы хоть как-то объяснить ей теперешнее положение Тобиаса Маккарти. Он— отпрыск какого-нибудь знатного, может быть, даже королевского рода, обманутый и преданный коварным завистником. В библиотеке, где Джейн брала книги, было полно романов с подобным сюжетом, и, если им можно было верить, в мире должно быть полным-полно невинно постра- давших героев, которым нужна лишь помощь добродетельной и преданной женщины, чтобы снова занять подобающее им место в обществе.
Но, развлекаясь таким образом, Джейн отлично сознавала, что ее фантазии — сущая ерунда. В Тобиасе не было решительно ничего общего с трагическим героем, обиженным на весь свет. И бедняком он явно не был. Он не скрывал, что с удовольствием пользуется плодами своих противозаконных занятий, и нисколько не собирался ни оправдываться, ни извиняться за них.
Наверное, поэтому-то он так ей и нравился. Он делал то, что хотел, ни перед кем не оправдывался и показывал кулак всему остальному миру. Он был более свободным человеком, чем многие из тех, кто мог гордиться благородным происхождением и богатством, и Джейн невольно завидовала этой его свободе и раскованности.