Двадцать человек на открытом пространстве для снайпера с автоматической винтовкой, не такая уж большая проблема, вот только наши пленные мешают и загораживают немцев. Я долго примеривался, с кого и как начать стрельбу. Но здравый смысл победил. Стиснув зубы, смотрел, как немцы уводят колонну пленных на запад.
Опять бег по лесу. Шуршание листвы и периодические остановки, чтоб послушать лес.
Минут через пятнадцать, я уже осторожно приближался к месту, где оставил летчика. СВУ закинул за спину, а сам вооружился автоматом, накрутив на него глушитель.
Время близилось к обеду, и чувство голода давало о себе знать. Когда копался в кабине пилота, нашел пару плиток шоколада и фляжку с водой, которые сейчас, как раз, хотел и употребить. У меня, конечно, была и своя, пластиковая фляга, но специально подсоленную воду в ней, я пока решил не использовать, оставив для лучших времен.
Ненадолго в себя пришел Иволгин. Он спросил, где мы, и я как мог ему ответил. Невеселые мысли гуляли у меня в голове. Вот делать было нечего, как играть в такие игры. Сидел бы себе в бункере и переправлял информацию через того же Строгова и по ночам получал грузы. Так нет же, захотелось с самим Сталиным встретиться. Ничего путного не придумав, отошел от места привала и стал ножом копать тайник для лишнего груза. Думаю, предки, на первое время, могут ограничиться и одним ноутбуком, чтоб на себе еще не тащить принтер со всеми расходниками.
Снова в себя пришел Иволгин, и шепотом попросил разрезать шов на локте его куртки и достать там шелковый платок, который является документом, подтверждающим и мои и его полномочия. После того, как пилот опять потерял сознание, я аккуратно разрезал шов и действительно там был особый документ, за личной подписью первого заместителя Народного комиссара внутренних дел Меркулова. Этот кусок шелка позволял напрягать всех встречных, вплоть до командующего армией. Серьезная вещь.
Когда уже подготовил место для тайника, на пределе чувствительности услышал слабые голоса.
Пришлось сделать небольшой крюк, чтоб зайти к говорящим с противоположной стороны, относительно места, где остался Иволгин и груз.
Интересная картина мне открылась.
На земле на самодельных носилках лежал раненный командир, судя по знакам различия, или майор или подполковник, с моего места плохо было видно, возле него сидела девушка в форме и что-то поправляла у него под головой. Рядом топтались два бойца и выжидательно смотрели на парочку, которая выясняла отношения. Это были артиллерийский лейтенант и политрук. Крик стоял основательный. Причина спора состояла в выборе направления движения, и кто будет командовать.