Не один Нега был такой, все «союзники» походили друг на друга в одном: в 14, в 17, в 19 лет — почти любой из них обладал чувством своего достоинства, внятным и лишенным нарочитости.
Саша был уверен, что с Негативом ничего и никогда в тюрьме не случится: просто потому, что таких парней никто не обидит. Их невозможно обидеть, они сложены иначе — проще всего их убить. Опять все просто, но что делать, если и это — так.
Раздумывая обрывисто, Саша сам не заметил, как пришел, — вдруг увидел табличку с цифрой на углу дома, цифру эту он помнил, но сейчас смотрел на нее, словно впервые, решая — счастливая она или нет.
Ничего не решив, развернулся и перешел на другую сторону улицы.
Судья жил в двухэтажном, покрашенном в розовый цвет доме, в тихом проулке. Дом был обнесен забором. Железная калитка заперта изнутри.
Саша смотрел на окна, сузив глаза, спокойный. Представил, что сейчас отдернется штора, появится лицо судьи, темный силуэт, белые руки… и он погрозит Саше пальцем: «Я тебе!»
Передернул плечами брезгливо и пошел гулять по округе. Выглядывал себе лавочку, чтоб было где посидеть тихо, подождать. Лавочек не было.
«Принесу себе кресло из гостиницы, — подумал Саша, — поставлю тут, буду смотреть. Мольберт еще надо… Сделаю вид, что рисую картину…»
Саша хмыкнул, вспомнив свои детские рисунки и тройки за ИЗО. «Хорошенькая будет картина… Скажу, что я концептуалист. Примитивист. Кубист. Фашист…»
Он бродил по округе, раздумывая, а гуляет ли судья вечерами с собачкой, и если гуляет, — то где, а завтракает ли он в кафе, привозят ли его с работы на машине или он иногда добирается домой пешком.
Если привозят, — может, машина въезжает за решетку и там только он и высаживается. Тогда — плохо.
«Забежишь туда, ворота захлопнут, и буду сидеть на спине у судьи, ждать полицию. Хорошо…»
Вернулся в гостиницу, уставший, купил себе пиццу по дороге, пива. Поужинал этим быстро и с удовольствием. И заснул.
Выспавшийся, без снов почивавший, встал ровно в восемь, принял душ и, приветливо улыбнувшись новому портье, вышел в город. Вдохнул прохладный воздух, извлек из кармана карту и направился к зданию суда.
Днем Рига понравилась меньше, может, оттого, что голова замерзла. Шел быстро, дыша через нос, скаля зубы — их сладко овевал холодок. Без труда здание нашел — и, увидев, вдруг почувствовал свое сердце, оно билось тяжело и жестоко.
Заходить внутрь не стал, решил, что вернется сюда в четыре часа вечера. И будет ждать. Как минимум, надо уяснить, на машине или пешком добирается судья до дома. И если пешком — то какой дорогой.