— Я ничего никому не скажу, — сказала Верочка, наклонившись к машине, глядя горячими, сухими глазами на Сашу. — Слышите? Ничего и никому! Я обещаю вам. И простите меня. Я сегодня же уеду в другой город к бабушке. И все.
Она отдала ключ от своей сарайки Саше — долго и торопливо его отсоединяла от связки других ключей, ноготь обломила…
Уходя, не оборачиваясь, сказала в сердцах:
— Дураки, вас всех убьют!
Кажется, слова эти только Сашка слышал.
— Уверен, Олег. Поехали, кстати, флаги заберем. Доехали до ее дома. Пошли к сараю — откуда-то вылетела дурная дворовая собака, лаяла так, что казалось: вот-вот выхаркнет злой язык свой. Олег прошел мимо, не обращая внимания. Саша хотел пнуть собаку ногой в морду, но она отскочила и пуще взвилась.
— Возьми помидорок, что ли, там, — предложил Олег, наклонившись над погребом, где Саша выискивал флаги в ворохе транспарантов, нарукавных повязок, портретов Костенко…
— Держи, — подал банку.
Следом два древка, разборные, пластмассовые, и яркие полотнища партийные.
— Открой, — попросил Олег, когда уселись в машину.
— Усвинячимся сейчас все.
— Хочется что-то. Это ж почти как спирт. Пьянит.
Ехали по ночному городу. Сашка вскрыл банку ножом, доставал помидоры руками, обтекая едким соком, сам глотал, наклоняясь, чтоб не капало на брюки. Помидорки поменьше в охотно раскрываемую пасть Олегу запускал. Тот жевал, жмурясь и сильно двигая челюстями.
Фары ковыряли ночь, как пьяный скальпель. Олег дурил и катался с дальним светом. Если включали дальний в ответ, — наглел и выезжал чуть не на встречную полосу — заставляя спонтанного ночного противника притормаживать.
В квартирке Олега их ждали Венька и девять пацанов из числа местных «союзников» — за вчерашнюю ночь, объехав город, отобрали тех, что постарше и позлее, — оторвы, проверенные и веселые. Шаман, Бурый, Дальнобойщик, Паяла…
Больше народу решили не собирать, чтоб не пропалиться случайно. Оперативники заходили в последние дни ко многим, хамили, но не тронули никого — искали Сашку и честно обещали угробить его.
— Матвей больше не подавал весточки? — спросил Веня, открыв дверь.
— Нет. Все без изменений, — сказал Саша негромко, топая ботинками, сбивая грязный снег.
— Когда?
— Когда надо.
Сели все вместе в кружок, на полу, открыли одну бутылку хорошей водки. Всем разлили — Сашка и Олег себе плеснули по несколько капель.
Веня, не пивший четыре дня, с глазами, как примороженные пельмени, неприметно налил себе воды. Он даже похудел от необыкновенной трезвости.
— Братья, — сказал Саша просто и даже с легкой улыбочкой. — Партия говорит нам: русским должны все, русские не должны никому. Также партия говорит нам: русским должны все, русские должны только себе. Мы хотим вернуть только то, что мы себе должны: Родину. Вперед.