Да, Серёня умный пацан. Он был прав. Эти двое явно не были захватчиками — ни по возрасту, ни по внешности, ни по знакомым Саньке беретам. Такие носили мальчишки из тамбовской кадетки, с погранцовской роты.
Санька чуть переместил пулемёт. Он уже привык к тяжести MG и ощущал её, как присутствие хорошего друга. Но пулемёт хорошо, а двое парней-погранцов — лучше. Особенно ещё с одним пулемётом. Тем более, что они выглядели не напуганными и не прячущимися.
— Пацаны, — сказал он громко. И изумился — оба тут же оказались — перекатами — за ближайшими деревьями, из-за которых немедленно высунулись стволы. Деловито, быстро и почти бесшумно. — Пацаны, — уже растерянно повторил Санька, — я свой.
Конечно, это звучало глупо. Но потом послышался всё-таки не выстрел, а напряжённый голос, произнёсший бессмертную фразу:
— Свой своему поневоле брат… Эй, свой, из какого фильма слова?
— "Брат-2", — вспомнил Санька. И добавил: — Ну чего, поговорим? Есть о чём!
* * *
Стёпка Пеньков и Алёшка Барутов были кадетами-погранцами из тамбовского корпуса, предпоследний курс. Во время наступления "большого П", как они определяли
всё произошедшее, по корпусу саданули "томагавком", не пожалели. Уж что там и как там было — сложно рассказать, но кое-кто из оставшихся в живых кадетов побежал не к мамочке (а таких было много — наверное, одно дело в мирное время там учиться, а другое…), а драться. Бой на восточной окраине Тамбова был коротким, но яростным и кровопролитным. Конечно, не прорваться противник не мог по определению, но обошлось ему это дорого, хотя спонтанными защитниками никто не руководил. Мальчишки утащили с поля боя своего офицера-воспитателя, раненого в живот и голову, но он всё равно умер у них на руках. Потом видели, как полтора десятка попавших в плен раненых или контуженных защитников — ментов, каких-то гражданских, каких-то военных, двух кадетов с последнего курса — связанных побросали на дорогу и переехали танком. Туда и сюда.
Дальше был лес, скитания с выходами к населённым пунктам и дорогам и злой, отчаянной пальбой по всему, что этой пальбы заслуживало. Кадеты питались тем, что находили в лесу (тут у них шло удачней, чем у детдомовцев) или отбивали. Кстати, пулемёт Алёшки — "миними" — они тоже отбили, свой автомат Алёшка утопил в болоте недалеко от Галдыма, когда уходили от погони.
Санька слушал погранцов и кивал. Потом спросил, поглаживая плавный изгиб пулемётного приклада:
— Ну и это. Пацаны. Что дальше думаете делать?
— Побежим сдаваться, — мрачно ответил Стёпка. — Только носки "кометом" постираем и полосок себе на жопах нарежем, чтоб было издаля-а видать: свои, пиндосы.