Подкатил вечер. Отряды последний раз построились на поле, отсалютовали друг другу — и началась предразъездная толкотня. У Данилы оказались полтора десятка адресов, в том числе — два из Польши, и сам он свой адрес дал шести или семи парням и одной девчонке. Паковались телевизионщики. Сигналили, разъезжались, машины. Светлана Александровна без особой надежды предложила сыну ехать с ней, но он только замотал головой и исчез в толпе, а следом смылась Клара, покаянно сказав:
— Тёть Свет, я с ним, на электричке…
94.
…Вагоны спали вповалку. Во всём составе бодрствовали несколько бабок, отвоевавших себе плацдарм в первом вагоне, проводники (их беспокоило нашествие подростков в таких количествах) и сидевшие у приоткрытого окна Астафьев и Тимур. Бизнесмен ехал без охраны в весьма общественном транспорте, не испытывал от этого особых неудобств
— Я смотрел классные журналы, — неспешно говорил Астафьев, — за прошедший год.
Практически все ребята из клуба учатся очень хорошо.
— Вы об этом разговаривали с Зайцевым? — спросил Тимур. Астафьев слегка удивился:
— Заметил?
— Трудно не заметить, — Тимур покачал головой. — Он так активно болел!
— Да, — засмеялся Астафьев, — хотя сперва пытался сохранять хладнокровие… Разговаривали и об этом. А вообще — он снова старался убедить меня, что мы ущемляем индивидуальность подростков… — Астафьев иронично хмыкнул: — Прежде чем заявлять о ущемлении индивидуальности — нужно этой индивидуальностью обладать! А большинство из тинэйджеров — словцо-то какое поганое! — мнением которых козыряет Зайцев, индивидуальности не имеют — больше того, больше того стремятся этой частью стада остаться. Не КОМАНДЫ, что им так претит, а СТАДА, стадо от своего члена ничего не требует, значит — можно жить без хлопот… Что до наших парней — вряд ли можно ещё где-то встретить ярче выраженные и более сильные личности! — Астафьев с удовольствием вспомнил: — Но какие у них были лица, когда они победили! И какой ход — со щитом! Рискованный, отчаянный — но ах какой!
— Как писал Хайнлайн, — кивнул Тимур, — очень немногие ощущают себя достаточно сильными, чтобы быть частью коллектива и подчиняться принятым в нем формам взаимоотношений…
— Но, боюсь, драки будут продолжаться, — покачал головой Астафьев. — А так хочется чтобы не мешали эти мелкие дрязги… — он поморщился. — Эти склочники, сплетники, глупцы… Не мешали даже нам — мальчишкам нашим не мешали…
Мужчины умолкли, глядя в проносящуюся за окном ночь. Спали вагоны, прикорнули бабульки, задремали проводники — и лишь в хвостовом вагоне самые неугомонные во главе с Артуром распевали под гитару: