Что со мной все время происходит?
Ундина встала, выпрямила, поникшие от времени, плечи и заговорила…
Ты просишь рассказать о судьбе,
Что ж, поведаю тебе.
Поклонники, встречи, балы…
Ты забудешь кто ты.
Гадалка резко расхохоталась и подошла ко мне ближе, взглянула прямо в лицо: глаза в глаза…
Он начнет с насилия, обмана,
Но имеешь ли ты право
Осуждать его за этот шаг?
Ведь он твой враг.
Поцелуи, боль и стоны.
Маг отведает твоей крови.
И ты навсегда потеряешь покой,
Но некому будет крикнуть: "Стой!"
Тогда сила твоя проявится,
И, быть может, душа живой останется.
Но подожди, подумай об одном:
Не лучше ли, если это все будет сном?
Вот только…, будущие предрешено:
Чудовище ожило.
В его сердце одна месть,
Для тебя же: белое — весть
Красное — твой крест…
Ундина медленно подошла к окну и долго смотрела в ночную темноту.
— Иди, милая, домой и не старайся понять мои слова. Когда-нибудь ты осознаешь…
Я встала в недоумении. Быстро поклонилась, как того требовали обычаи, заплатила две серебрушки — больше она не взяла: "Не стоит, дитя. Открывать людям будущие — мое призвание", и повернулась, что бы уйти.
Ундина провожала девушку взглядом. Она уже забыла, как ее зовут, точнее не вслушивалась, когда та представлялась. Зачем, если можно отделаться простым "красавица"? Но она пробудила в ней дар, чего уже давно не происходило. Своих сил не хватало, а пользоваться чужими было гадко. Лучше пусть верят в сказку, чем платят за часто горькую правду частью собственной жизни. Как сейчас по-настоящему вышло увидеть чье-то будущие Ундина не знала, не ведала об этом и сама ночная посетительница. Гадалка не умела читать мысли, но видеть чувства на лицах людей научилась превосходно.
Демон же тебя дернул прийти сюда, "красавица", — Ундина слишком давно жила на свете, что бы не понимать: истинные предсказания сбываются всегда. И что бы она сегодня не наговорила — все произойдет один в один.
Нужно ли было девушке узнавать все это? Теперь у нее нет выбора, кроме как исполнить предначертанное, даже если в прошлом он существовал…
Я шла к выходу, а в голове крутилось:
— Допустим… допустим что? Что это все — правда?! Но зачем я Джензбургу, что во мне ценного? Мы ведь обручились с моего рождения. Он не мог знать, какой я буду! А, если мог…?
У самой двери я оглянулась и вновь посмотрела на старуху:
— А что вы имели в виду, говоря…
— Это ты должна понять сама. Я только показала путь. Пройти его твоя задача. Если б я знала, девочка, но, когда тебя ведет сила, ты не слышишь, что говоришь. Эти знания только для одной — тебя — Иди. У тебя все будет хорошо.