Мелькали плетеные стены, впереди разбегались люди. Обрез валялся на сидении рядом, в ленте на поясе полно патронов с дробью и поменьше — для пистолета. Еще нож и стилет… Туран мало что знал о Донной пустыне, но с оружием у него был шанс выжить. Он надеялся, что на окраине пустыни не так опасно: рядом люди, а они привыкли уничтожать, все, что мешает им. Главное — вырваться с Моста.
Слева показался въезд на Квадрат. Оттуда на дорогу выбежал Крючок с револьверами в руках. Лопоухий повернул голову на шум, увидел беглеца в машине и открыл огонь.
Туран еще успел подумать: надо было прирезать Крючка, когда тот лежал беспомощный, с мамми на плече. Жалость не доводит до добра. Хочешь убить чудовище — стань им. Он проявил милосердие и этим погубил себя.
Крючок стрелял с обеих рук. Первые пули ушли в воздух, а потом он попал в переднее колесо. Сендер швырнуло в сторону, Туран навалился на руль и почти сумел вывернуть, но машину занесло, развернуло поперек бетонного полотна — окутавшись черным дымом, она перевернулась.
— Ты мне по душе, шакаленок! — объявил Макота, расхаживая перед стоящим на коленях Тураном. Запястья его примотали к лодыжкам, пленник выгнулся назад, едва удерживая равновесие. Тело покрывали синяки, во рту не хватало зуба. Вывихнутую руку Крючок вправил, но плечо до сих пор ныло. Сильно болели ребра после удара о руль сендера.
— Но, слышь, злюсь я на тебя сильно, — добавил Макота. — Все ж таки мне тебя пришить надо. Хотя еще лучше — завести подальше в пустыню и связанного оставить, чтоб людоеды нашли да сожрали или катраны обглодали до косточек.
Было позднее утро, Мост остался позади. В низине между слоистыми холмами машины стали кругом. Телегу, которую недавно тащил Туран, прицепили к одному из самоходов, рядом с Крючком сидел кучерявый темнокожий человек.
— Но тут от еще чиво, — продолжал атаман, — в Корабле я тебя продать смогу. За раба для боев много получить можно, ежели у него болячки какой нет и руки-ноги целы. Хотя староват ты уже, там щенков покупают, чтоб обучать их с детства. Ну так я тебя на «бегающее мясо» отдам, хоть че-то выручу. Неохота мне деньги терять, и так я их скока потерял… Но и убить тебя ох как хочется! Так че мне делать, скажи?
Наклонившись, он заглянул Турану в лицо. Пленник молчал, и Макота лениво, с оттяжкой двинул его в челюсть. Повалившись на бок, Джай замер у ног атамана, неподвижно глядя перед собой.
— Молчишь, шакаленок? Че ты молчишь? Ты у нас гордый или глупый? А я вот че сделаю! — Макота полез в кошель и достал большой серебряный пятак, отчеканенный подольским монетным двором. На одной стороне выбит профиль московского Владыки, на второй — цифра пять и крест с распятым мутафагом из породы хамелеонов.