– Вам письмо, – сказала Люся.
Он покачал большой головой, продолжая улыбаться. Ей показалось, что он не понял ее, и она повторила:
– Письмо вам.
Он опять покачал головой.
– Я никогда не получаю писем.
Люся удивилась:
– Никогда? Разве у вас нет друзей?
– Все мои друзья здесь.
– А родные?
– У меня родных нет.
Он схватил трубку, позвонил куда-то и долго от кого-то требовал немедленной доставки в эскадрилью двух бочек с антифризом.
Однако письмо все-таки существовало, и на нем отчетливо было написано: «Алексею Павловичу Тарараксину». И когда он снова повесил трубку, Люся сунула ему в руку конверт.
– Гм! Удивительно, – недоумевал он, вертя конверт и разглядывая его со всех сторон. – Штемпель. Еще один штемпель. Опущено в Ленинграде… почти три месяца назад… И только сейчас дошло. А, вот в чем дело! Адрес написан неправильно: это довоенный адрес нашей эскадрильи. Лежало, пока выяснилась путаница с адресом… – Вдруг он побледнел. – Я знаю, от кого это письмо. Это письмо от покойницы.
– От покойницы? – переспросила Люся.
– Да, да, от покойницы. От Варвары Степановны. От моей тетушки. Она жила перед войной в Эстонии вместе с мужем и дочкой. А когда немцы начали наступать, отправилась с дочкой морем в Ленинград, и обе по дороге погибли…
– Они не погибли, – сказала Люся. – Они доехали до Ленинграда. Ведь штемпель-то на письме ленинградский…
Эта догадка страшно взволновала Тарараксина. Он торопливо разорвал конверт. Но тут зазвонил телефон. Он бросил письмо на стол.
– Тарараксин слушает! – закричал он в трубку. Потом, повесив трубку, громко спросил: – Командир здесь?
– Здесь! Здесь! – ответило ему из соседней комнаты несколько голосов.
Леша вскочил, вытянулся во весь свой рост. Голова его почти коснулась потолка землянки. Он шагнул к двери, но на пороге уже стоял капитан Рассохин.
– Товарищ капитан, посты доносят: два наших самолета сбили «Юнкерс», – отрапортовал Леша.
– Так, – сказал Рассохин.
– Теперь они ведут бой с четырьмя «Мессершмиттами».
– Так, – сказал Рассохин.
– Нужно вылететь на помощь Карякину и Чепенкову, – раздался голос Костина.
Костин вернулся на командный пункт вместе с Рассохиным и теперь стоял у него за плечами.
– А вы тут не командуйте, – Рассохин обернулся к Костину. – Никто не вылетит, пока я не прикажу.
И громко крикнул:
– Всем оставаться здесь!