Он кивнул. Потом моргнул.
— Скажи этим фашистам там, в горах, что кое-кто ими интересуется. Скажи им, что я не верю, будто мои родители погибли в аварии, и что я требую возмездия за то, что произошло. Понял?
Он снова кивнул. Я отпустил его голову, открыл дверцу и выбрался под дождь.
Стоя снаружи, я наклонился и посмотрел на него. Лицо его было искажено от страха и потрясения, по подбородку стекала кровь.
Я повернулся, чувствуя, как у меня трясутся руки, и пошел искать кого-нибудь из нормальных людей.
Бобби стоял, прислонившись к конторке в доме моих родителей, и пил минеральную воду из стакана. Когда я вошел, он поднял взгляд и посмотрел на стекающие с меня потоки воды. Дождь продолжался практически все то время, пока я шел пешком.
— Ну как, что тебе удалось сделать? — спокойно спросил он.
— Ничего.
— Понятно, — помолчав, ответил он.
Я взял стакан и одним глотком допил остатки воды. Лишь когда стакан опустел, я вспомнил, что вода составляла часть последних покупок, сделанных родителями.
— Еще есть?
— Немного, — ответил Бобби. Я поставил стакан на конторку и сел за стол, в последний момент вспомнив, что нужно снять пальто — словно какой-то внутренний голос предупредил меня, что иначе я могу простудиться насмерть. В окно было видно, что в гостиной Мэри горит свет. Я надеялся, она не в курсе, что я до сих пор в городе — иначе ей могло бы показаться не слишком вежливым, что я к ней не зашел. Потом я понял, что сижу в доме, в котором горит свет, а на улице стоит машина, поэтому, вероятно, она и так уже об этом знает. Голова у меня сейчас работала не лучшим образом.
Бобби ждал, скрестив руки на груди.
— Ну так что? — спросил я. — Как у тебя дела?
— Давай рассказывай, Уорд, — раздраженно сказал он.
Я покачал головой. Он пожал плечами и заговорил:
— Я ознакомился с обстоятельствами аварии. Учитывая положение автомобиля, в который они врезались, вполне вероятно, что твоя мать могла просто не вписаться в поворот. Он довольно крутой, было темно, и к тому же довольно туманно.
— Верно, — устало сказал я. — И она управляла машиной всего лишь около сорока лет. Вероятно, ей прежде никогда не встречались крутые повороты, и она никогда не проезжала этот перекресток за все время, которое здесь прожила. Видимо, клюквенного сока и тумана для нее оказалось чересчур много. Все теперь понятно. Удивительно еще, что машина не перескочила через первый ряд домов и не улетела в море.
Бобби не обращал на меня внимания.
— На углу, возле места аварии, есть небольшая бензоколонка, а чуть дальше по улице — видеопрокат. Вряд ли стоит говорить, что никого из тех, с кем я разговаривал, в ту ночь там не было. Видеопрокат принадлежит двум братьям. Тот, с которым я общался, уверен, что его брат ничего не знал, пока не увидел приехавших полицейских.