— Я никак не стала бы это называть. Я очень хочу есть.
— Ты не получишь никакой еды.
Что-то в голосе незнакомца внезапно заставило ее испугаться. Он явно не имел в виду, что она просто не получит еды сегодня. Он имел в виду, что она не получит еды вообще — и точка. За удивительно короткое время она успела приспособиться к своему нынешнему положению, в чем ей помогало все возрастающее ощущение нереальности происходящего. Однако угроза того, что ей никогда не дадут поесть, оказалась вполне достаточной, чтобы мгновенно вернуть ее в реальный мир.
— Послушайте, — неуверенно сказала она, — вам ведь наверняка что-то от меня нужно. Должна же быть какая-то причина, почему вы так со мной поступаете. Пожалуйста, побыстрее сделайте, что хотите, а потом или убейте меня, или дайте поесть. Я хочу есть.
— Открой рот.
Она с готовностью подчинилась, и рот ее немедленно заполнился слюной. Несколько мгновений ничего не происходило, затем появилась рука. В ней не было ничего похожего на еду, лишь маленькая белая бумажка. Рука прижала бумажку к ее языку, а затем убрала. Сара заплакала.
Мужчина немного помолчал, затем неодобрительно фыркнул.
— Никаких изменений, — сказал он. — Упрямый, маленький геном.
Бумажка упала в дыру рядом с ней.
— Ты ведь так ничему и не научилась, верно?
Сара всхлипнула.
— Вы мне ничего не говорили.
— Я начинаю задумываться насчет тебя, — сказал он. — Я считал, что ты не такая. Что ты можешь измениться. Я пришел специально за тобой, у меня были свои планы в отношении нас обоих. Но теперь я сомневаюсь, что ты вообще мне подойдешь.
— Вот как? Почему же?
— Ты ленивая, избалованная и не делаешь особых успехов.
— Да? Ну, тогда вы действительно сумасшедший.
— А ты — глупая маленькая сучка.
— Пошел к черту, — сказала она. — Ты, чертов псих. Я все равно сбегу и проломлю тебе башку.
Она крепко сжимала губы, пока он лил ей на лицо воду.
Он долго не возвращался.
В Хантерс-Рок мы прибыли в три часа утра, после короткого перелета и долгой поездки. Когда мы приземлились в Орегоне, я поехал сперва по шоссе, пересекавшему границу штата, а затем по дорогам, которые помнил с давних времен, — чувствуя себя так, словно двигался по следам исследователя, о котором только читал, а не возвращался в родные места. Постепенно мы начали проезжать более знакомые мне места, отчего стало лишь еще тяжелее. Я выбирал не самые прямые пути, и, думаю, Бобби меня понимал — по крайней мере, он ничего не говорил.
В конце концов мы остановились возле старого мотеля, который не был мне знаком, в двадцати милях от города. Я готов был спать и в машине, но Бобби, как всегда практичный, заметил, что днем мы сможем успешнее заниматься своим делом, если проведем несколько часов в постели. Мы подошли к двери и постучали. По прошествии довольно долгого времени появился парень в футболке и пижаме и выразил искреннее недовольство нашим появлением. Мы согласились, что время позднее, но раз уж он все равно проснулся, то мог бы и немного подзаработать, предоставив нам комнату на двоих.