Вопрос был задан прямо, ровным голосом, и Зандт даже проникся к Беккеру некоторым уважением.
— Можете считать, что шансов нет вообще.
Беккер потрясенно уставился на него, пытаясь что-то сказать, но так и не произнес ни слова.
— Каждый год подобные люди убивают сотню других, — сказал Зандт. — Вероятно, даже больше. И это только в нашей стране. Почти никого из убийц так и не удается поймать. Когда же нам это удается — мы поднимаем большой шум, словно загнали тигра обратно в клетку. Но это не так — каждый месяц появляется новый. Те немногие, кого мы ловим, — это просто те, кому не повезло, или дураки, или те, кто начал совершать ошибки. Большинство же так и не попадают к нам в руки. Эти люди — не отклонение от нормы. Они — часть нас самих, такие же, как и любой другой. Выживает сильнейший. И умнейший.
— Этот… «Мальчик на посылках» — он умный?
— Его зовут иначе.
— Так его раньше называли в газетах. И полицейские тоже.
— Он сам назвал себя Человеком прямоходящим. Да, он умный. Возможно, из-за этого он и поддается искушению — ему очень хочется, чтобы им восхищались. С другой стороны…
— Его не так-то просто поймать, а если вы его не найдете, мы никогда больше не увидим Сару.
— Если вы снова ее увидите, — сказал Зандт, убирая блокнот и ручку во внутренний карман, — это будет подарком богов, и именно так следует это рассматривать. Никто из вас уже никогда не станет прежним. Это не обязательно плохо, но это так.
Беккер встал. Зандт никогда не думал, что когда-либо увидит столь утомленного и измученного бессонницей человека. Он не знал, что Майкл Беккер думает в точности то же самое о нем.
— Но вы будете пытаться?
— Я сделаю все, что в моих силах, — ответил Зандт. — Если я сумею его найти — он будет схвачен.
— Тогда зачем вы говорите мне, чтобы я предполагал худшее?
Однако в этот момент в дверь с улицы вошла его жена вместе с агентом ФБР, и полицейский больше ничего не сказал.
Нина поблагодарила Беккеров за уделенное им время и пообещала держать их в курсе дела. Ей также удалось намекнуть, что их визит — лишь формальность, не имеющая прямого отношения к ходу расследования.
Майкл Беккер смотрел им вслед. Он не стал закрывать дверь, когда они скрылись из виду, и какое-то время стоял, глядя в ночь. Позади послышались шаги Зои, которая поднималась по лестнице, чтобы заглянуть к Мелани. Он сомневался, что младшая дочь уже спит. К ней вновь возвращались прошлогодние кошмары, и он не мог ее в этом винить. Его тоже мучила бессонница. Он знал, что она до сих пор пользуется заклинанием, которое он написал, и мысль об этом наполняла его безотчетным страхом. Ирония не давала никакой защиты, что бы ни думали по этому поводу он с Сарой и продюсеры современных фильмов ужасов. В мир крови и костей ирония никак не вписывается. Он вспомнил, как обсуждал ночные страхи с Сарой несколько лет назад. Она всегда была пытливой девочкой и однажды спросила, почему люди боятся темноты. Он рассказал ей, что это отголоски тех времен, когда мы вели первобытный образ жизни и спали на открытой местности или в пещерах, и ночью могли прийти дикие звери и убить нас.