Тем не менее, обращение «свин» меня покоробило больше чем самого Валеру. Бандера, ей-Богу, все-таки странный тип. Что за детство в одном месте. Что солдаты должны думать об офицерах, которые друг друга так называют? Ну ладно, Степана и так все боятся. Но зачем Салия-то так подставлять?! А?
Внезапно меня разобрал смех. Я просто подумал, что у нас получается не рота, а какой-то казачий курень.
Бандера, Салий, Яковенко. Прапорщик Чорновил к нам ездит. Я вот, правда, не знаю, как фамилия у Степанова папоротника. Прикольно было бы, если бы тоже какая-нибудь хохляцкая.
Делать мне было абсолютно нечего, и я решил сходить к Бандере в гости. А вдруг и Салий что-нибудь привез?
Но не успел я сделать и шагу, как Степан сам прискакал на БМП и закричал: «Сворачиваемся!». Ну что же, отлично! Что-то давно мы никуда не ездили. Надоело уже на этом месте стоять.
Бойцы побросали в кузов ящиками с боеприпасами, разобрали и погрузили минометы, и мы тронулись за пехотой. Темнело.
На этот раз ехать пришлось как-то необычно долго. Сначала все петляли по полям, затем переехали железнодорожный переезд с тремя убогими деревянными домишками, а потом снова углубились в поля. Совсем стемнело, ничего не было видно, а дорога становилась все хуже и хуже. Вся грязнее и грязнее. Колеса периодически прокручивались, и моим водителям приходилось непрерывно работать рулем, чтобы хоть как-то держать заданное направление.
Внезапно стала попадаться стоящая боевая техника. И так как ее становилась все больше и больше, то я сделал единственно возможный вывод — мы прибыли на какую-то базу. Пока я разглядывал вырываемые из темноты БМП, «Уралы», «шишиги», МТЛБ и прочее, моя машина просто-напросто утонула в грязи.
Бандера со своими БМП исчез где-то в темноте, бросив нас на произвол судьбы, а мы с Сомиком застряли конкретно. Грязь под нами была жидкая, «шишига» ревела, но не двигалась ни на сантиметр. Сообразительный Бичевский, который ехал прямо за нами, взял сильно вправо и смог проехать на более твердую почву, а мой водитель только беспомощно матерился. Слушать его пустой и неизобретательный мат мне быстро надоело. Я попросил его чуть помолчать, высунулся из кабины, и позвал Бичевского.
Долг есть долг. Бичевский подъехал насколько смог близко, и кинул трос.
Закреплять его из нашей машины после недолгой дискуссии выпихнули трансвестита и еще одного козла отпущения. Они тут же провалились по колено в жижу. От этого зрелища меня даже слегка передернуло.
Однако мои малолетние бойцы еще, видно, не доросли до понимания того, что иногда некоторые вещи лучше делать самому. Козлы отпущения добрели до троса, попытались его соединить, но не смогли. Ничего удивительного — они просто не умели это делать!