— Да, — согласился я, — веселее. И подумал: «Если бы не колени».
Я смотрел на довольную Серегину физиономию и размышлял: «Что-то тут не так»! Не мог он вот так просто сесть в кабину и приехать сюда. И дело даже не в том, что в кабине мог быть старший — Нелюдин бы его потеснил как миленького — а в том, что в части он расписан в наряды. И просто так бросить часть нельзя. А потому есть только один вариант: сейчас все те машины, которые привезли снаряды, поедут обратно, и он уедет с ними. Может быть, мне поговорить с Рустамом, и уехать вместе с ними, а потом в госпиталь? Конечно, они идут не в Темир-Хан-Шуру, а в Абубакар, но ничего — оттуда можно и пешком дойти…
«Нет, наверное, и правда надо ехать. Колени же болят! Надо лечить!» — подумал я.
В общем, я решил пойти искать Рустама.
Долго искать комбата мне не пришлось. Он стоял у головной машины. Только я открыл рот, чтобы начать неприятный разговор, как Рус меня опередил:
— Все, Паша, сейчас возвращаемся в наше расположение… Ты что-то хотел сказать?
Я прикусил язык:
— Нет, ничего. Так просто подошел… За указаниями.
Рустам странно на меня посмотрел, и ни сказал больше ни слова. Я отошел от греха подальше. Зачем будить лихо, пока оно тихо?
Мы тронулись через час. Все-таки мне не до конца верилось в такую удачу, и я все боялся, что нас завернут обратно. Или просто отправят в новый пункт назначения, но не домой. И только когда батарея выехала из полей на шоссе, я, наконец, поверил в своё счастье. «Помоюсь, согреюсь, подлечусь», — сладко думалось мне, — «а там и в Новогрозненский можно».
Я не боялся отправки в Чечню, (с какой стати?). Но не ехать же туда больным, в самом-то деле?
В кабине нас было только трое — водитель, я и Логман. Поэтому я смог вытянуть ноги и боль немного утихла.