Кактусов позвонился в двери уголовного розыска как раз в тот момент, когда Соловец вытаскивал оттуда Зубра.
— Вы к кому? — спросил Соловец для конспирации, так как знал, зачем вызван Померанцев. Юлий Михайлович молчал, уставившись на Соловца.
— К кому вы? — повторил Соловец. Пауза затягивалась.
— К другу по школьной скамье, — наконец выдавил из себя Померанцев, покачнувшись и указав на дверь Кивинова.
«Мудак», — подумал про себя Соловец, но вслух сказал: «Подождите», — и поволок Зубра в камеру.
Спустя пару часов Кивинов встретился с выпущенным из камеры Кактусовым у пивного ларька за отделением.
— Ну как?
— Все узнал. Самогона у него нет, — промычал Померанцев.
— Стой, при чем тут самогон? — не понял Кивинов. — Ты же про заточку должен был узнать.
Померанцев уставился на Андрея помутневшим взглядом.
— Ах, да, точно, вот, забыл совсем. Он просил передать. — Он достал из кармана разорванную пачку «Винстона», на которой каракулями Зубра было написано:
«Хмель, меня колют на заточку. Скинь куртку. Зубр.»
— Маляву эту на Бульварный надо отнести, вот тут адрес, а на словах передать, чтобы Хмель ни на что не кололся.
Как только Кивинов уяснил смысл записки, он, Клубникин и Таранкин помчались к Хмелю, иначе говоря, Хмелёву Юрию, коллеге Зубра по пивбару. Он жил на Бульварном, но на территории другого отделения.
Зайдя в подъезд, провонявший мочой и кошками, опера поднялись на второй этаж и остановились перед вполне благопристойной дверью, никак не вязавшейся с образом Хмеля. На стук Таранкина ответом была мёртвая тишина. Таранкин дёрнул ручку на себя и еле успел отскочить — за неимением ни петель, ни замков дверь просто вывалилась из проёма.
Трёхкомнатная хрущёвка представляла собой поистине музейную редкость. Квартира Померанцева была Эрмитажем по сравнению с данным обиталищем. Полы в квартире Хмеля практически отсутствовали, они выгорели оттого, что хозяин, вероятно, жарил на них шашлык, о наличии стёкол, обоев и мебели говорить вообще было бы несерьёзно. На единственной кровати без матраса, прямо на пружинах, храпел в доску пьяный Хмель, которому, похоже, были абсолютно безразличны терзания Зубра в камере.
На общем собрании, проведённом тут же, опера решили не будить Хмеля, а просто обшмонать квартиру. Искать что-либо в ней было негде, но тем не менее во встроенном шкафу Клубникин нашел зелёную куртку, дохлую крысу и бутыль с остатками браги. Всё. Скорее всего, это плюс одежда, что была на нём, и являлось единственным имуществом Хмеля. Забрав куртку и поставив на место дверь, оперативники покинули квартиру.