— Николаевич, спой ту песню — про погоны.
— Какую? — не понял Иванов сразу.
— Ну, ту, что ты из блатной переделал.
— Понял, понял, — закивал головой Иванов. — Расскажу для тех, кто ещё не знает: она переделана мной из одной из песен мало еще известного автора-исполнителя из Твери — Михаила Круга. Когда недавно я услышал её, она мне понравилась. Я изменил только слова, а названия ещё не придумал. Итак, песня без названия!
И он запел:
Растревожились мысли: как быть?
С детства стать я хотел офицером,
Чтобы честно России служить,
Я военную выбрал карьеру.
Никогда ни о чём не жалел,
Хоть судьба помотала неслабо.
Я в России погоны надел
И в Российскую землю лягу.
Кто лежит, кто летает ещё —
Разбросало по карте России.
Круто нас на Кавказ занесло.
Вновь «верхи» воевать порешили.
Их детишкам в России не жить,
Вот и грабят Россию «крутые»,
Я ж Присягу давал на всю жизнь —
Для меня есть понятья святые.
Надоела мне доля моя:
Постоянно тревожные сборы.
Без надежд, без жилья, без «копья» —
То Афган, то Кавказские горы.
Никогда ни о чём не жалел,
Никогда не нарушу Присягу.
Я в России погоны надел
И в Российскую землю лягу.
Не успел затихнуть последний аккорд, как за спиной Иванова прозвучал голос:
— Неправильные песни поёшь, майор!
Иванов обернулся. В дверях комнаты стоял заместитель командира полка по воспитательной работе, или, как лётчики ещё называли по-старому, — «замполит», — Косачаный.
«Принесла нелёгкая!», — тяжело вздохнув, подумал Иванов. Вечер был испорчен.
— Правильная песня, товарищ подполковник! — загудели пилоты. Очень даже правильная — про нас! А всяких гадов продажных надо к стенке ставить! — Никто из сидящих у стола не поднялся навстречу замполиту. — Губят Россию…
— Это хорошо, что вы за командира — горой! — Косачаный прошёл, без приглашения, в комнату. — Плохо, когда командир подчинённых не тому учит.
— Что, у них своих мозгов, что ли, нет? — спокойно возразил Иванов, не глядя в сторону замполита.
Косачаный сел на предложенный Мельничуком стул и оглядел всех присутствующих наигранно-весёлым взглядом.
— Ну, что ж, давайте поспорим, — примирительно предложил он, пытаясь наладить контакт с аудиторией. — Но сначала налейте рюмочку начальству, — я хочу выпить вместе с вами за присутствующих здесь красивых девушек.
Иванов заметил, что Косачаный улыбнулся Наташе, как старой знакомой. Она также улыбнулась в ответ. Иванов крепче сжал в руке гитарный гриф.
Все поддержали тост за девушек.
— Так кого вы хотите поставить к стенке? — поставив опорожнённый стакан, спросил Косачаный.
Иванов, зная свой характер, решил не ввязываться в спор с начальником и поэтому молчал.