После четвертого гудка, мне ответили непродолжительным «кхм» – Денис прочищал горло, а затем:
– Здравствуй, здравствуй, Павел. Все ждал, когда ты мне позвонишь.
– Здравствуй. Откуда ты знаешь, что это я?
– На табло телефона высвечивается номер звонящего, – пояснил он, – а твой номер мне, безусловно, знаком.
– Понятно, – вздохнул я.
– Ну, говори, с чем пожаловал, что тебя тревожит.
А что меня еще могло тревожить в эти дни?
– Вера, Вера. Все… – начал было я, укладываясь на кровать, но остановился. – Денис, подожди. Может, по обычному телефону поговорим? А то разговор долгий, и по сотовому болтать накладно.
– Накладно? – удивился он. – Ты разве платить будешь?
– Нет, но все равно как-то…
– Да ну! Тебе сотовый за тем и дали, чтобы по нему разговаривать.
– Ну смотри, тебе видней, – недоверчиво заметил я.
– По делу можешь говорить не стесняясь, – успокоил он. – Так что там насчет Веры?
– Веры? Гм… Я никак не могу ее понять.
– Еще бы, это далеко не каждому под силу, – заметил Денис. – Но мы стараемся.
– Не знаю, получится ли что у нас. Вот скажи, ты все-таки с ней раньше встречался, знаешь об опыте Толика, теперь тебе известно и обо мне. Получается, что из нас троих ты знаешь о ней больше всех. Объясни мне, зачем ей все это надо?
– Ты говоришь о ее методах или о том, что она делает с тобой?
– Нет, я пытаюсь понять, чего она добивается. Все-таки это происходит неспроста.
– Конечно, неспроста. Но ты зря отказываешься от понимания того, что и как она делает. Ведь это неразрывно связано с тем, зачем она это делает.
– Ну и объясни мне тогда, раз тебе это известно!
– Получается, зря я тебе тогда, на балконе все втолковывал? Зря выдавал эрзац ее философии?
Меня немного раздражали менторские нотки в голосе Дениса, но, как говорят, жизнь заставит, и гусаку поклонишься.
– Зря, не зря, но мог бы и доходчивее объяснить. А то нам медикам за философами не угнаться, – неудачно съязвил я, на что он лишь усмехнулся
Я представил его самодовольную физиономию в этот момент.
– Ну конечно, мой дорогой, только давай обо всем по порядку.
– Давай, но сильно, все равно, не рассусоливай. Что бы ты там не говорил, сотовая связь – дорогое удовольствие.
– Ага, особенно тому, кто звонит.
– Что?
– Да нет, это я так. Позволь начать с вопроса. Как ты себя чувствуешь во время очередного Верочкиного приступа?
Приступ? Он называет это приступом? Толик называет это, кажется, выгибонами. Я – номерами. Хотя, по идее, «приступ» – слово из врачебного лексикона. Странно слышать его из уст философа.
– Как дурак, вот как я себя чувствую.