– Тебе еще повезло, некоторым досталось больней.
Объяснил, что это не просто издевательство.
– Она преследует определенную цель. Догадаешься какую – флаг тебе в руки и барабан на шею. На самом деле совсем не трудно понять, чего она хочет.
Объяснил, что это еще не конец.
– Мне кажется, для тебя это всего лишь начало. На сегодняшнем экзамене ты провалил вспомогательный вопрос, но правильно ответил на главный. Так что жди новых проверок.
Объяснил, кто я такой.
– Ты жалок, но пока что лучше других, кого я видел. И потом, ты уже продержался с Верой немало времени. Ты сам не представляешь, насколько ты интересен для нее в своей аморфности.
Сказал, что даст мне денег на такси, чтобы я добрался домой, раз уж я не удосужился захватить их с собой.
– Откуда ты знаешь? – спросил я.
– Я и не знаю. Это Вера еще до приезда к тебе домой объяснила, что обычно ты не носишь при себе денег.
Мне было противно осознавать себя жалким (замечание о деньгах достигло цели), противно признавать его правым, противно слышать вопли оскорбленной гордости, но я должен был задать этот вопрос:
– Это она тебе сказала дать мне денег?
– Нет, – повременив, ответил Лешик, – это я тебе их даю. Потому что ты пока лучший экземпляр, и наименее косный.
– О чем ты?
– Все о том же, – улыбнулся он и протянул мне банкноту.
В темноте трудно было разглядеть, сколько он мне дал, да и я не хотел заострять на этом внимание, поэтому просто положил деньги во внутренний карман пиджака.
– Спасибо.
Алексей молча кивнул и откинулся на своем стуле.
– И какой был главный вопрос? – спросил я.
– А ты делаешь успехи, – снова улыбнувшись, заметил он. – К сожалению, я не могу дать ответ, подумай над этим сам. Но в качестве подсказки могу раскрыть, какой был вспомогательный.
Что ж, это лучше, чем ничего.
– И какой же был вспомогательный?
– Ты не поставил все сразу на свои места.
– Не понял.
– Ты безоговорочно, на ходу принял роль брата Веры, хотя таковым не являешься. И ты прекрасно знаешь, почему это сделал. Все дело в твоей трусости.
– Трусости?
– Только не говори мне, что из врожденной деликатности ты решил пощадить мои чувства.
Хорошо, что в зале слабое освещение – моих красных щек он не разглядит.
– Еще есть вопросы?
– Да, – с плохо скрываемым раздражением рявкнул я. – Вера меня проверяет? Зачем? Чего она этим добивается?
Снова откинувшись на стуле, он промолчал.
– И что теперь? – спросил я, поняв, что ответа от него не добьешься.
– А теперь Павлик поедет домой на такси, потому что время уже позднее и ему пора баиньки.
«Павлик» и «баиньки» меня доконали, я хотел было сказать что-нибудь грубое в ответ, но сдержался. И бог свидетель, на этот раз не из трусости.