В доме пахло валерьянкой. Сергей Ипполитович скинул на пол пальто в прихожей, пошел в зал. Навстречу выскочила Фрося с мокрым полотенцем в руках. Ойкнула, едва не налетев на него, побежала на кухню.
Любовь Алексеевна сидела в зале на кресле, пила валерьянку из хрустальной рюмки, и глаза ее были странно круглыми, словно увидела она нечто диковинное.
— Сергей, слава богу, приехал… Я не знаю, что делать, у Тонечки истерика, может, позвать доктора Станкеева…
— Не надо никого звать. Где Тоня?
— У себя в комнате. Но запускает туда только Фросю, остальным заходить не разрешает, даже мне… — Любовь Алексеевна, допив из рюмки остатки валерьянки, всхлипнула.
Сергей Ипполитович присел на подлокотник кресла, погладил жену по голове вздрагивающей ладонью, тихо сказал:
— Люба, успокойся, возьми себя в руки. Похоже, для нас настали тяжелые времена.
— Какие? — переспросила Любовь Алексеевна.
— Тяжелые.
3
Филипыч, исполняя приказание Сергея Ипполитовича, обшарил весь город и поздно вечером, уже в потемках, разыскал Зеленую Варвару, которая отдыхала от долгой ходьбы по улицам на лавочке возле дома на самом краю Гудимовской улицы. Над лавочкой нависала развесистая рябина с тяжелыми кистями красных ягод, еще не до конца обклеванных птицами, и с веток, потревоженных ветром, тихо осыпался снег. Зеленая Варвара этот снег с себя не стряхивала, сидела неподвижно, издали казалось даже, что это не человек, а старая коряга, небрежно прислоненная к забору.
— Эй, любезная! — громко окликнул ее Филипыч. — Просыпайся! Карета подана!
Зеленая Варвара пошевелилась, осыпая снег со своих одеяний, медленно поднялась с лавочки, опираясь на длинную палку, и так же медленно, тяжело передвигая ноги, пошла к кошевке. Уселась и хриплым, отрывистым голосом приказала:
— Трогай!
— Какая ты скорая! — удивился слегка ошарашенный Филипыч, — уже приказываешь!
— Тебя хозяин за мной послал? Вот и вези, а лясы мне разводить некогда.
— Куда как важная! — осерчал Филипыч, но ввязываться в перепалку со странной старухой не стал, молча понужнул Бойкого, и тот взял с места бодрой рысью.
Скоро были возле мельницы, в конторе которой, на втором этаже, ярко горел свет. Филипыч, ничего не говоря, провел Зеленую Варвару в кабинет Сергея Ипполитовича и плотно закрыл за ней дверь.
В кабинете жарко дышала голландка, протопленная еще до обеда, пахло дорогим табаком и хорошим, только что заваренным китайским чаем. По-домашнему скинув сюртук и расстегнув рубашку, Сергей Ипполитович сидел за большим дубовым столом, курил и рассеянно вертел перед собой массивную пепельницу из зеленой яшмы. Старуха, стащив дыроватые перчатки, первым делом прижалась ладонями к теплому боку голландки и даже глаза прикрыла от блаженства.