Купец униженно кланялся, подметая бородой пол.
— Царь-батюшка, — залепетал он, — да что ж сразу к нам? Недостойны. Эвон, по дороге из Кремля сколько всего славного. Ты бы, кормилец, в бутик «Версаче» зашел али «Тиффани» — вот где подлецы, кризисом пользуются: ломят с православных втридорога в еврах своих. А у нас что? Цены наискромнейшие, в убыток себе работаем, Бога-то ить не забываем!
Государь подошел к мясному прилавку, любуясь розовыми отбивными. Купец за его спиной, ломая ногти, распечатал пачку успокоительного.
— Это что ж свинина-то такая дорогая? — строго спросил август.
— Почему же дорогая, благодетель? — икнул позади купец.
— Да сам не знаю… — сообщил император, почесав затылок под венцом. — Я-то, откровенно сказать, давно не в курсе, почем свинина. У нас в Кремле она бесплатная, бери да кушай. Здорово быть государем… правда, Шкуро?
Граф молодцевато щелкнул каблуками.
— Никак нет, ваше величество, — отчеканил он. — Здорово и клево — это служить своему императору. Другого счастья мы не знаем и знать не хотим!
— Зачет, — довольно кивнул август. — Ну что ж… тогда ты скажи — тут дорого?
— Понятия не имею, государь, — пожал плечами Шкуро. — Я такое говно не покупаю. Затовариваюсь на фермах, где выращивают экологически чистых поросят. Там, кстати, тоже даром отдают… прямо беда какая… боремся с коррупцией, а все бесполезно. Надо сажать тех, кто дает — а не кто берет.
— Чудная мысль! — восхитился император. — Молодец, хвалю. Есть, правда, опасность: чиновники будут брать двойной тариф с взяткодателя, угрожая его следствию заложить. Ладно, если никто не знает цен на свинину, посмотрю-ка я бумаги… из Интернета кой-чего скачал, прихватил с собой.
Купец побледнел, смяв в руках картуз.
— Свиньи-то у нас какие, царь-батюшка, — понес он околесицу. — Первостатейные свиньи. На иную смотришь — не свинья, а прямо министр. Холеная, взгляд умный, копытца чищеные… хоть газету давай читать.
Пресс-секретарь государя, обер-камергер Сандов, больно ущипнул купца за локоть. Тот застыл на месте, глаза дико вращались, как у сломанной куклы.
Лицо пошло красными пятнами — купец был близок к потере рассудка.
— Наценка 120 процентов, — свел брови государь. — Обалдеть можно. Дерете последнюю шкуру с трудящихся… Ничего, я сейчас здесь порядок наведу. Пользуетесь тем, что я загружен проблемами империи — устроили беспредел! Интересно, а колбаса почем? Я помню, она ведь раньше два рубля стоила.
— Батюшка, — убитым голосом произнес купец. — Ей-богу, я даром раздам — выйду на улицу и скажу: православные, бери, что хошь. Скидка «Царская». Только езжай отсюдова, ладно? Принесла ж тебя, отец, нелегкая именно в наш супермаркет. Других рядом полно, с живой осетриной и раками на вес золота, так нет — тебе именно к нам надо заглянуть. Чем я Господа прогневил, милостивец? Только на той неделе свечки в храме пудами жег.