— Это что же, всем посыльным приходится оказывать еще и такие услуги?
— Нет. Просто выдалась спокойная ночь, и, кроме того, у меня в этом деле была большая практика. Мне часто приходилось проделывать то же самое дома — с отцом. — На мгновение глаза у Питера стали грустными. Помолчав немного, он продолжал: — Словом, тот человек, которого я уложил в постель, оказался журналистом из «Нью-йоркера». И через неделю-две там появилась статья о том, что с ним произошло. Если не ошибаюсь, он написал, что у нас в отеле обходятся с постояльцами «нежнее, чем родная мать». Мы здорово тогда посмеялись, но отель от этого только выиграл.
— И вас повысили?
— В какой-то мере. Вернее сказать, меня заметили.
— А вот и устрицы, — сказала Кристина.
Перед ними на стол умело поставили два душистых, подогретых блюда с печеными раковинами, уложенными на слое каменной соли.
Питер попробовал и одобрил «монтраше».
— Чем объяснить, что в Луизиане устриц можно есть круглый год? А не только с сентября по апрель, то есть в те месяцы, в названиях которых есть буква "р"?
— Да устриц можно есть везде и в любое время, — горячо возразил он. — Эта блажь насчет месяцев с буквой "р" была выдумана лет четыреста тому назад одним английским провинциальным викарием. Звали его, кажется, Батлер. Ученые высмеяли эту выдумку, правительство США назвало ее нелепой, но люди все равно в нее верят.
Кристина попробовала устрицу «бьенвиль».
— Я всегда думала, это оттого, что устрицы летом размножаются.
— Так оно и есть — в Новой Англии и в Нью-Йорке. Но не в Чесапикском заливе, крупнейшем в мире обиталище устриц. Здесь и на Юге они могут размножаться в любое время года. Поэтому нет никаких причин, мешающих северянам есть устриц круглый год, как это делаем мы здесь, в Луизиане.
Немного помолчав, Кристина спросила:
— Когда вы что-нибудь узнаете, вы всегда это помните потом?
— Чаще всего, как мне кажется, помню. У меня довольно странный вид памяти, ко мне все прилипает, как мухи на липкую бумагу, которая в свое время была в ходу. С этого в известной степени и началось мое везение. — Он поддел вилочкой устрицу «Рокфеллер» и стал смаковать ее нежный горьковатый аромат.
— Каким образом?
— Дело в том, что тем же летом, о котором мы только что говорили, мне предложили попробовать свои силы и на других участках, доверили помогать в баре. У меня уже пробудился тогда интерес к работе в отеле. Я стал почитывать специальные книжки. В одной рассказывалось, как сбивать коктейли. — Питер замолчал, перебирая в памяти полузабытые уже события. Как-то я был в баре один. Заходит клиент, которого я никогда раньше не видел, и спрашивает: "Ты и есть тот герой, о котором писали в «Нью-йоркере»? А можешь ты приготовить мне коктейль «ржавый гвоздь»?"