Олег с грохотом захлопнул дверь, скинул обувь, наступая на задник второй ногой, и помчался по лестнице на второй этаж. По всему дому разливался свежий лимонный запах политуры для мебели. Он ворвался в свою комнату, и трубочки «музыки ветра», закрепленные на потолке, в ужасе звенели, пока он срывал с себя джинсы и натягивал тренировочные штаны. Выскочил обратно и уже приготовился одолеть лестницу двумя прыжками, как из спальни матери раздался ее голос. Он вошел туда и увидел Ракель на коленях перед кроватью, под которой она шуровала длинной шваброй.
— Я думал, ты убиралась в выходные.
— Да, но не так тщательно, — ответила мать, встала и провела рукой по лбу. — Ты куда?
— На «Грёссбанен». Покатаемся на коньках. Карстен меня ждет. К обеду вернусь.
Он оттолкнулся от порога комнаты и в носках проехался по паркету, удерживая центр тяжести внизу, как его учил Эрик В., местный ветеран конькобежного спорта.
— Подождите-ка, молодой человек. Кстати, о коньках…
Олег остановился. Только не это, подумал он. Она нашла коньки!
Ракель застыла в дверях и, склонив голову набок, пристально смотрела на него:
— Уроки сделал?
— Да сегодня мало задали. Сяду после обеда.
Он видел, что она колеблется, и добавил:
— Ма, ты такая шикарная в этом платье.
Она опустила взгляд на свое старое голубое в белый цветочек платье, и, хотя глаза оставались суровыми, в углу рта притаилась усмешка.
— Ты говоришь прямо как твой папаша.
— Да? А я думал, он только по-русски балакает.
Он не хотел сказать ничего такого, но что-то с матерью произошло: ее как будто дернуло током.
— Мне можно идти? — И он загарцевал на месте.
— «Да, вы можете идти»? — Голос Катрины Братт раскатился по всему тренировочному залу в подвальном этаже полицейского управления. — Ты что, так и сказал Идару Ветлесену? «Можете идти»?
Харри посмотрел на ее лицо, склонившееся над гимнастической скамейкой, на которой он лежал. Свет потолочных ламп обволакивал ее голову сверкающим золотым нимбом. Он тяжело выдохнул: у него на груди покоилась штанга. Он собирался отжать девяносто пять кило и как раз снял штангу со штатива, когда в зал парадным шагом вошла Катрина и испоганила ему всю тренировку.
— Пришлось, — выдавил Харри и подтянул штангу чуть ближе к ключицам. — С ним был его адвокат, Юхан Крон.
— И что?
— Ну, Крон начал с того, что мы применяем к его клиенту недозволенные методы давления, что купля-продажа секса в Норвегии вполне законна и что наши попытки заставить уважаемого хирурга нарушить закон о врачебной тайне тоже могут заинтересовать прессу.
— Да господи боже ты мой! — воскликнула Катрина, и голос ее задрожал от ярости. — Речь идет об убийстве!