— Я так не считаю, — остановил ее Харри. — Я не считаю, что ты лучше, чем ты есть на самом деле.
Она склонила голову ему на плечо.
— Думаешь, правду говорят про лебедей? — спросила она. — Что они верны друг другу, пока смерть не разлучит их?
— Я думаю, они верны своим обещаниям, — ответил Харри.
— Какие же обещания могут дать лебеди?
— Никакие, как мне кажется.
— Так ты о себе, да? Честно говоря, ты мне больше нравился, когда сыпал обещаниями и не держал слова.
— Хочешь, чтобы я пообещал тебе что-нибудь?
Ракель покачала головой. Они пошли дальше, и она взяла его под руку.
— Я бы хотела, чтобы мы могли все начать сначала, — вздохнула она. — Сделать вид, что ничего не было.
— Я знаю.
— А еще ты знаешь, что ничего из этого не выйдет.
Она попыталась произнести это как утверждение, но в ее голосе и словах все равно притаился маленький знак вопроса.
— Я хочу уехать, — сказал он.
— Вот как? Куда же?
— Не знаю. Не ищи меня. Особенно в Северной Африке.
— В Северной Африке?
— Это реплика Марти Фельдмана из фильма «Красавчик Жест». Он хочет спрятаться, но так, чтобы его нашли.
— Понимаю.
Над ними в сторону желто-зеленой размытой опушки леса проплыла тень. Они посмотрели наверх: это был один из лебедей.
— Ну и как там, в этом фильме, — спросила Ракель, — нашли они друг друга?
— Разумеется.
— Когда вернешься?
— Никогда, — ответил Харри. — Я никогда не вернусь.
В холодном подвале одного из домов района Тёйен стояли два взволнованных представителя местного самоуправления и смотрели на человека в комбинезоне с толстенными очками на носу. Человек говорил, а из его рта вырывался пар, как облачко меловой пыли.
— С домовым грибком всегда так: его не видно, но он есть.
Он сделал паузу, откинул средним пальцем косую прядь, упавшую на лоб, и повторил:
— Но он есть!