Княжна сидела, уставясь в одну точку и разглядывала нечто, видимое только ей. Она говорила ровным монотонным голосом, как если бы вдруг сошла с ума. Зацепин кинулся было к ней, но Аренский движением руки остановил его и поднес палец к губам, призывая к молчанию.
— У него длинные волосы до плеч. Черная шапка. Лицо желтое, как чахоточное. Сапоги высокие. Небольшого роста, но злой и мстительный; он умеет обращаться с людьми, знает их слабые стороны. Люди пойдут за ним, много людей. Сколько их погибнет под его черными знаменами!
— Да это же никак батько Махно! — прошептал Герасим.
Ольга замолчала, и взгляд её снова стал осмысленным.
— Господи, что это со мной было?
Она обвела всех глазами и вдруг протянула руки к Зацепину.
— Вадим, мне страшно! Смотри, даже руки похолодели.
Он наконец смог её хоть ненадолго обнять.
— Успокойся, Оленька, ничего страшного. Ты просто переволновалась. Мы все устали.
— Но я его видела. Так отчетливо, будто была рядом.
— Герасим опознал твое видение: это батька Махно.
Катерина почувствовала смущение и неловкость Ольги и увела разговор в сторону.
— Бабы на базаре судачили, что этот батька так бьет немца — пух и перья летят.
Аренский посмотрел на поручика.
— Вадим, ты же военный, объясни, как получается, что бандит, самозванец бьет регулярные войска?
Зацепин хмыкнул.
— Честно говоря, поначалу я тоже не мог понять, как это необученное мужичье, — он покосился на Катерину: не обидел ли? — не просто бьет, а прямо-таки вдребезги разбивает вымуштрованных немцев и австрияков. Потом понял: немецких генералов губит их извечный педантизм. Они, видите ли, желают воевать по правилам! И до сих пор не могут понять, куда вдруг девается огромная армия знаменитого анархиста после очередного сражения. Только что, кажется, была, и вот её уже нет! Ну все, решают немцы, разбили, рассеяли, внушили страх и ужас. Но Соловей-разбойник мистер Махно сует пальцы в рот, свистит — и вновь армия под черными знаменами, ещё больше, чем была. И опять налетела без предупреждения, и опять колет-рубит, в плен не берет и плюет на все международные нормы.
Он улыбнулся женщинам.
— Простите, милые дамы, я, кажется, увлекся, — вам сие неинтересно.
Нельзя было не заметить, что молодые женщины слушали его, затаив дыхание, и им было интересно, но Вадиму захотелось порисоваться перед ними.
— Ты не прав, Вадим, что рассматриваешь нас только как милых дам, — нахмурилась Ольга. — Разве мы с Катей не доказали, что можем воевать наравне с вами?
— Якщо бандиты поручика убывалы, милые дамы узялы зброю [37], та и поспышылы надопомогу, — Катерина свое недовольство, как всегда, выразила на "мове".