Вадим со свойственной влюбленным интуицией почувствовал её боязнь, шагнул к ней. Обнял и жарко дохнул в ухо:
— Не бойся, Олюшка, мы же будем вдвоем!
Это было так приятно, так сладко, — стоять рядом с ним, обнявшись, и слушать, как её сердце ударяется в его грудь, будто стучит его сердцу: "Слышишь, я здесь!" И обкатывать в голове его ласковое "Олюшка".
— Тут недалеко церковь есть, — тихонько сказал он: только бы не отказалась! — Я говорил со священникам… на всякий случай. Сказал, обвенчает в любой момент.
— Обвенчает, — очнулась от грез Ольга. — А как же война?
Вадим чуть не расхохотался: говорит о войне, точно о живом существе. И возразил:
— Ну и черт с ней, с войной! Даже если и убьют, разве плохо будет нам умереть мужем и женой?
Что делают в таких случаях девушки? Просят время — подумать? Вздыхают, опускают глаза, краснеют, пожимают плечами?.. Что?! Она не знала, да и не хотела знать. Она просто сказала:
— Я согласна.
Счастливый Вадим обнял её и стал целовать так, что она задохнулась.
— Слышишь, Герасим с Алькой пришли, — он нехотя оторвался от её губ. — Не будем откладывать дело в долгий ящик. Пойдем!
И потянул её за собой.
— Подожди, торопыга, — засмеялась раскрасневшаяся Ольга. — Не могу же я идти в церковь в гусарском мундире.
— Только пять минут, слышишь, и ни минутой больше!
И, выходя к смеющимся чьей-то шутке товарищам, распорядился:
— Кать, ты помоги Ольге собраться, она тебе все объяснит.
Катерина без слов скрылась за дверью женской спальни.
— Вы, мужики, тоже переоденьтесь, — скомандовал он удивленным Герасиму и Альке. — В церковь пойдем, а потом уже — праздничный ужин. Я для такого дела коньяк французский припрятал.
— Для какого дела? — все ещё не понимал Алька.
— Женится Александр Трофимович, чуешь, — объяснил ему Герасим. — Под какой фамилией венчаться-то будете?
— Под той, под которой крестился. Что перед богом притворяться? Может, дождемся ещё нормальной жизни…
— На Ольге женишься? — завистливо уточнил Алька.
— А на кем же еще?
— Я бы тоже на ней женился, — переодеваясь, признался мальчишка, как и положено по мужской природе, в момент забывший свою суженую-цыганочку. — Только она не захочет ждать, пока я вырасту… Но учти, поручик, если тебя убьют, моя очередь будет в церковь идти.
— Учту, — серьезно пообещал Вадим. Вошедшая Катерина остановилась у двери и вопросительно глянула на подругу: та никак не походила на счастливую невесту — была задумчива и растеряна, точно предстоящее событие застало её врасплох.
— Оля, чы Вадим нэ люб тоби?
— Люб-то, люб, да вот замуж я, кажется, идти не готова!