— Нет, — рванулся Аренский, — я должен сам! Ведь она мне была как жена, как дочь, как мать. Если бы не Наташа, я давно кончился бы и как артист, и как человек!
По возвращении Ольга решила как следует осмотреть подвал, справедливо рассудив, что люди в спешке сборов обязательно что-нибудь забывают, и позвала с собой Альку. Они зажгли лучину, спустились по ступенькам и нашли огарок свечи. Среди порожних запыленных банок Алька отыскал одну полную, с огурцами, а Ольга среди старой картошки нашла бутылку наливки, видно, хозяйскую заначку. Василий Ильич молча выставил остатки спирта. Посидели, помянули Наташу. Герасим все же растормошил Аренского:
— Не кручинься, Вася, живым — живое. Царствие ей небесное, а нам пора в дорогу собираться. Неладное чую: мы здесь как в мышеловке, — к немцам близко, махновцы могут нагрянуть, а мне сейчас видеться с ними нет никакого резона. У него один палач Кийко чего стоит: ему человека убить, что барана зарезать. Нет, в дороге лучше, — и видно далеко, и спрятаться, бог даст, сможем.
Некоторое время спустя они уже шли по заснеженной дороге. Солнце начало припекать, снег под ногами рыхлился, проседал, затруднял ходьбу, но весенние запахи будоражили кровь и пробуждали надежду, что впереди у них лучшие времена.
Перед уходом из приютившего их дома Аренский протянул Ольге Наташины документы.
— Возьмите, Оленька.
— Зачем? — удивилась она.
— Пригодится. И нам бы лучше привыкнуть к тому, что вместе с нами идет цирковая артистка Наталья Соловьева, а не княжна Лиговская — удобная мишень для любого негодяя.
— А что же делать с моим дипломом? — Ольга любовно коснулась узелка, в котором лежал единственный документ.
— Сжечь, — категорически потребовал Герасим.
— Пусть останется, — Ольга умоляюще оглядела их, — в крайнем случае, могу сказать, что нашла.
— Небось каши не просит, — по-взрослому поддержал её Алька. — Скажем, что эта самая княжна ехала с нами в поезде, ну и померла.
"Соловьева Наталья Сергеевна, — повторяла про себя Ольга, идя рядом с мужчинами. — Родилась в Нижнем Новгороде. Мать — Соловьева Валентина Ивановна. Отец — прочерк. Как странно, иметь вместо отца прочерк. Значит, Наташа — незаконнорожденная? А иначе разве воспитывалась бы она в приюте? Кстати, надо узнать у Аренского, в каком?"
— А если кто-нибудь спросит, какая у меня профессия?
— Скажете, что работаете в цирке.
— Кем? Наташа, вы говорили, по канату ходила, а я ничего не умею. Какая же из меня циркачка?
— Я могу научить стрелять, — предложил Герасим, деятельная натура которого не позволяла ему находиться в стороне.