— Фелис приехала сюда лет пять тому назад и поселилась у сестры, вышивальщицы. Фелис тоже вышивальщица, но много лет не работала, после того как вышла замуж за купца из Олдборо. А затем с ним что-то случилось — что именно, никто не знает, — и Фелис приехала в Йорк в поисках работы, надеясь на помощь сестры. Ее часто навещает дочь, та самая Кейт Купер. — Бесс вздохнула, довольная собой, и подняла бокал. — Ну так что, выпьем за младенца, рожденного в Вифлееме?
Все подняли бокалы и выпили за младенца Христа.
Когда все снова уселись, Оуэн спросил:
— Ты разговаривала с Фелис?
— Ты спятил? Если Кейт Купер повинна хотя бы в одном из всех преступлений, то мать сразу предупредит, что мы интересовались ею. Я лично выведала обо всем постепенно, расспрашивая то одного, то другого. Считайте это моим рождественским подарком.
— А живет эта женщина на территории собора?
— Вот именно. И сейчас занята вышивкой для нескольких приделов монастыря.
Люси, до этого времени не отрывавшая взгляда от своего бокала, подняла глаза и тихо произнесла:
— Мы с благодарностью принимаем твой дар, Бесс, но это слишком печальная тема для праздника — личность женщины, убившей Джона и так сильно ранившей Джаспера, что он не может быть с нами сегодня вечером.
Праздничное настроение к собравшимся за столом вернулось не сразу.
К тому времени, когда Мартин появился в доме Амброза, печаль музыканта успели развеять две кружки эля. Взглянув на друга, Амброз припомнил, что все его несчастья происходят из-за какого-то поступка Мартина. Во всем виноват Мартин.
— Ублюдок. — Он выплеснул остатки эля Мартину в лицо. — Сначала рука, а теперь и вот это. По крайней мере, я заслуживаю знать, что за гнусность ты сотворил, раз навлек такое на мой дом.
Мартин утер лицо.
— Что случилось, Амброз?
Музыкант поднял корзинку. Мартин уставился на нее.
— Горелый хлеб? Столько гнева из-за горелой горбушки?
— Нет, это не горелая горбушка. Это скрипка, которую подарил мне Мерлин Скрипач.
— Как… Амброз, скрипка ни за что не влезет в такую корзинку.
— Видимо, твой враг более изобретателен, чем ты. Ему хватило ума разбить ее в щепки, прежде чем сунуть сюда и поджечь.
Мартин присел рядом с Амброзом и обнял его. Тот попытался вырваться, но Мартин держал крепко.
— Ради всего святого, Амброз, расскажи, что случилось.
Музыкант сдался и безвольно обвис на руках Мартина.
— Когда я вернулся домой, входная дверь была нараспашку, а вот это висело на моем чердаке. Одни головешки. Это сделали, пока меня не было. Кто-то за нами наблюдает, Мартин. А враги есть только у тебя. — Он выпрямился, взял руку Мартина, перевернул ее ладонью вверх и высыпал в нее костяные колки. — Вот все, что осталось от моего любимого инструмента.