— Откуда ты знаешь этих Скорби? Тоже небось работал на них? — язвительно поинтересовался он.
— Да. А ты что, намерен вечно точить на меня зуб?
— Разве был бы я здесь в таком случае?
— Все равно я слышу в твоем голосе неодобрение.
— Ничего, все перемелется. А почему ты считаешь удачей, что письмо адресовано этому Скорби?
— Если мы доставим его сами, то сократим дорогу, а заодно, может быть, выведаем у него хоть что-то насчет дел его тестя. Ну, что скажешь?
— Скажу, что ты абсолютно прав. Так и поступим.
Прежде чем отправиться в лазарет, Оуэн зашел поприветствовать аббата Кампиана и очень удивился, когда тот пригласил его отведать горячего питья, приготовленного на различных травах.
— Прекрасно успокаивает, — заверил его аббат.
— Одно из снадобий брата Вульфстана?
— Вы угадали. Господь благословил Вульфстана даром сочетать плоды земные для излечения людей. Но вы никогда не услышите, чтобы мой старый друг похвалялся своими способностями. Таких скромников я еще не знал.
— Брат Вульфстан — одно из сокровищ аббатства Святой Марии.
Аббат Кампиан заулыбался, кивая.
— Я слышал, его светлость уже вернулся, покинув рождественский двор. Вам не кажется это странным?
Вот, значит, почему Кампиан проявил такую любезность. Хочет что-то узнать.
— Я тоже удивился столь раннему его приезду.
— Он вернулся в хорошем расположении духа?
— Если быть честным, архиепископ вернулся в довольно странном настроении. Но у нас не такие с ним отношения, чтобы я позволил себе подобные расспросы. Понятия не имею, что его беспокоит.
— Жаль. Подчиненным всегда полезно знать причину необычных настроений у вышестоящих. Но за время моих путешествий мне как-то выпало сопровождать Джона Торсби на Церковный Собор, и я убедился, что он очень скрытный человек.
— Он, конечно, понимает, что к нему прикованы глаза всего королевства.
Кампиан склонил голову.
— Безусловно. — Он отставил чашку и поднялся. — Я не должен вас больше задерживать. Вы занятой человек, я знаю, и вам не терпится убедиться, что юный Джаспер пошел на поправку.
Оуэн покинул Кампиана с чувством облегчения. Хотя аббат был человек добрый и гораздо более богобоязненный, чем Торсби, он зорко наблюдал за политическими играми. Оуэн всегда чувствовал себя не в своей тарелке, когда разговаривал с Кампианом, не зная, куда клонит аббат, и не умея избежать расспросов.
Брат Вульфстан тепло приветствовал Оуэна.
— Вы будете довольны, когда убедитесь, насколько лучше Джасперу.
Старый монах подвел Оуэна к тюфяку, где лежал мальчик, уставившись в потолок. Джаспер лишь бросил взгляд на гостя, а затем снова вперился в одному ему видимую точку.