Она меня не вспомнила.
Ловко выжав тряпку, девушка ополоснула руки и вежливо предложила мне стул.
— А где больной? — спросила я.
— Отец? Там… — махнула она рукой на смежную комнату.
— Набуянил и уснул. — Ее глаза показались мне усталыми.
Отец Маруси находился в смежной комнате. Я прошла к нему. Он спал, сидя в старом кресле. Его лицо было испитым, нос покрывала багряно-красная сеть расширенных кровеносных сосудов. Он невнятно промычал что-то во сне, его отечные веки вздрогнули, но не раскрылись. Среди морщин лба выступили мелкие капли пота. Вся его фигура с босыми ногами в калошах казалась неопрятной. Я прикрыла дверь и села побеседовать с девушкой.
— Как вас зовут?
— Мэри… Маруся… В комнату вихрем ворвался мальчик лет десяти с такими же голубыми глазами и вздернутым носиком, как и у Маруси.
Она извинилась и, отложив в сторону портфель мальчика, заставила его вымыть руки. Затем усадила его к столу, подала обед.
— Это брат Витя. Он у нас отличник… Теперь он уже в пятом классе, — сказала Маруся тоном, каким говорят матери.
Отличник украдкой на меня глянул и в смущении провел ложкой по столу.
— Кушай! Да иди немного погуляй, а потом за уроки, — сказала девушка брату.
— Вот мамы у нас нет… — заметила Маруся, когда брат вышел на улицу.
— Давно?
— Три года как умерла…
В комнате стало тихо. Сквозь приоткрытую Дверь слышался храп пьяного отца.
— Терплю ради брата, а то, кажется, сбежала бы на край света…
— Не учитесь и не работаете?
— Нет… — Маруся прямо, серьезно посмотрела мне в глаза и вдруг опустила голову и тихо призналась: думала выйти замуж, да не вышло…
Ее глаза наполнились слезами, а милое личико с подстриженным рыжеватым чубом стало совсем детским. Мне было жаль ее, как младшую сестру. Видимо, она это почувствовала. Ничего не скрывая, Маруся все рассказала мне о себе.
— Ну, а кто же ваши подруги? — спросила я.
— Одна — дочь инженера, а у другой отец слесарь… Обе кончили школу и больше ничего не делают.
Значит, их родители считают это возможным и предоставили им право на праздную жизнь?
Молчание Маруси было ответом на мой вопрос, а потом она продолжала:
— Их девиз — «Стиль и яркая жизнь!» И мне казалось, что это красивая жизнь…
— Вычурность в одежде всегда смешна…
— Да, пожалуй, верно… Но тогда мне казалось, что это и есть «красивая жизнь».
— Но ведь мода требует денег!
— Изо всех сил я тянулась и подражала…
— Вы никого не любили?
— Любила… очень любила… студента-медика. И он меня тоже, все страдал обо мне, да вдруг охладел. Подружки уверили меня, что можно приворожить. Повели к одной молдаванке. Была такая в Москве… Три месяца все привораживала. Взяла у меня много маминых и моих вещей, а Миша так и не вернулся ко мне.