— Вторую войну примечаю, — вздохнул капитан.
Приближался вечер. Мы распрощались с артиллеристами и двинулись к своему командному пункту.
— Давайте, майор, возьмем малость южнее, а то что ж без толку свои следы топтать, — предложил капитан, и я с ним согласился.
Прошли метров триста. Между деревьями замелькали фигуры. В лесу уже стало темнеть, к мы сначала заметили не людей, а белые пятна. Бросились наперерез. Группа оказалась безоружной. Двое раненых, остальные шестеро без повязок и без следов ранения.
— Почему без оружия? — спросил я бойцов.
Старшего узнать было невозможно: все в изодранном красноармейском обмундировании, кожа на лицах натянута, губы потрескались, глаза злые.
Мой вопрос остался без ответа.
— Садись, Коля, — как-то уж очень мягко обратился высокий боец к своему раненому товарищу, у которого голова и нога были обмотаны нательными рубашками.
— Почему без оружия? — повторил я.
— А нам, командир, только лопаты выдали. Говорили, здесь землю копать требуется, а тут, оказывается, воевать нужно.
— Кто такие и откуда? — спросил я у высокого, решив, что лучше разговаривать с одним, чем со всей группой сразу.
— Стройбатовцы мы, товарищ майор, из-под Мариамполя, — облизывая черные сухие губы, сказал боец.
— Ну а винтовки ваши все-таки где?
— Их на всю часть штук десять было, в комендантском взводе. А нас, товарищ майор, лопатками вооружили…
— Ну что ж… Пошли потихоньку.
Я знал, что в полосе нашей армии работали строительные батальоны. Они занимались своим делом — возводили укрепления вдоль границы. Но я не допускал мысли, что это многотысячное войско почти безоружно. Спросил у капитана-снабженца: действительно ли так было? Он утвердительно кивнул.
Километра три шли молча. Стройбатовцы, кажется, двигались из последних сил, но виду не показывали. В лесу стало совсем темно. Мы с трудом продирались сквозь густой кустарник. Сухо щелкали под ногами ветки. Потом потянуло сыростью. Кто-то обронил:
— Должно быть, река близко.
— А может, болото, — спокойно возразил капитан.
Сделали привал, перевязали раненых. Стройбатовцы повалились как подкошенные. Закурив, я увидел, как жадно стрельнул глазами по пачке папирос высокий боец. Предложил ему папиросу. Он с жадностью взял, а потом как-то уж очень тщательно стал разминать ее.
— Некурящий, что ли?..
— Курящий, товарищ майор. Все мы тут курящие, товарищ майор…
Я отдал пачку. Боец благодарно улыбнулся, и тут только я заметил, что он еще совсем мальчишка. Угостив товарищей папиросами, боец вернул мне остатки пачки и опустился рядом на землю. Я спросил, как они вырвались из окружения.