Мгновенно взъярившись, я бросился в драку, забыв о том, что кулак-то едва сжать могу! Скотина ушастая, ещё брат называется!!!
Влетевшие на шум в палату Шон и дед растащили брыкающихся нас по разным углам.
— Посмотри на себя теперь, дебил тёмный! — рявкнул Ван с такой яростью, что я невольно повернулся к висящему на стене зеркалу.
Великое Небо! Рисунок чешуи отчётливо проступил под кожей!
Шон, державший меня, внезапно отпустил и отвесил мне такую затрещину, меня впечатало в стену. УРОД! Опираясь на дрожащие руки, я отлип от стены, прожигая брата яростным взглядом. А этот м… мерзавец улыбался!
— А я что говорил? — послышался голос Вана. — Разозлить как следует.
Стоило смыслу сказанных слов дойти до окутанного красным туманом сознания, я первым делом взглянул на свои руки. Чешуя! Когти! Боевая Ипостась! Я не калека!!!
Чешуя растворилась, оставляя кожу и капающую с разошедшихся под бинтами швов кровь. Ноги отказывались держать, я сел на пол прижавшись спиной к стене и рассмеялся сквозь лютую боль во всём теле.
— Я живу в ненормальной семейке! Где мои пирожные?!
— Да ты сам-то псих каких поискать! Держи, упыряка.
— А мои где?!
— И тебе тоже, второй упыряка!
— Сам ты…
Ван сел рядом со мной на пол, тоже весь в крови и шипящий сквозь зубы при каждом движении. Мы раскрыли принесённую Шоном коробку и с удовольствием принялись за сладкое.
— Ван, а почему ты был уверен, что я могу обратиться?
— Потому что у тебя в спине моя «лангетка», неумный тёмный! И она по-прежнему активна, а этому могло быть только две причины! Первое — твоё крыло сломано, вторая причина — крыло есть! И чтобы ты больше не думал… зараза, о седьмом этаже и раскрытом окне!
— Да ни о чём таком я не думал!
— Дедушке ври!..
…Когда-то очень давно и не здесь. Двое разговаривали…
— Пап… Если что случится… Ты ведь малого не оставишь?
Тяжкий вздох. Второй собеседник некоторое время молчал, наблюдая за мелким шустрым дитём, носящимся по полу и шкодящим везде, где успевал. Хулигану не было и года.
— Сынок, уезжай отсюда. Поедем ко мне! Я всё сделаю…
— Отец, тебе не кажется, что твоё предложение лет на сто запоздало?
— Ничуть, — хмуро ответил более старший. Но опустил голову, снова вздохнул. — Малыш, я хотел бы всё изменить…
— Да брось, отец, пустое это, — помолчал. — Как там мои братья?
— Осваивают новые игрушки, — усмехнулся старший.
— И как?
— Ворчат и стенают, но справляются.
— Молодцы. Я уж и не надеялся, что эти недоумки повзрослеют однажды.
— Да брось, сын! Они до смертного одра взрослыми не станут.
— Да и пусть. Мне даже жаль порой, что я детство растерял.