Вон, только что это воплощение всего доброго и светлого с матерными воплями рухнуло в воду, брошенное туда друзьями! Я подгрёб поближе к вынырнувшему брату. Мы переглянулись, поняв друг друга без слов, рванули на берег. Друзья опять разбежались, но мы, не раздумывая, кинулись за Маньячкой. Расчёт был прост и верен, Даня бросился на помощь пойманной и вопящей сестре и мы, после недолгой борьбы, окунули обоих в воду. Правда и сами там оказались, но нам-то что, и так мокрые!
— Заразы! — взвыли в голос двойняшки.
— От таких слышим! — так же в голос ответили мы с братом.
Переглянувшись, расхохотались все вчетвером. Я обожаю своих друзей!
Брат был загорелый, как бронза цветом. Он загорел как-то легко, за пару дней. Я сам обгорел и облез трижды, прежде чем удалось придать коже такой же оттенок. И тёмные волосы (цвета «чёрного пепла», как всегда говорила мама) выгорели до рыжины, позор на мою голову! Ко всем моим весёлым кличкам, теперь прибавилась ещё и приставка «рыжий».
Вышедший на берег сонный Шон не избежал участи быть облитым в четыре руки. Целый месяц мы шастали по островам залива в поисках мест поинтересней, а последние три дня (и ночи, кстати, тоже!) праздновали Кисино двадцатилетие.
После пятиминутной борьбы Шон был брошен в море, где чуть было и не притопил нас четверых.
— Хватит надо мной издеваться! — возмутился сидящий на мелководье брат, прожигая взглядом не скрывающих веселья таких хороших нас. — Издевайтесь друг над другом!
— Так мы и так издеваемся, — хихикнула Маньячка. — Но тебя же интересней мучить. Ой!
Зевающая Юля отвесила Мане и Дане дежурные подзатыльники, склонилась к морю, плеснула воды в лицо, поглядела на Шона.
— Ну что ты расселся? Вылазь и иди сушись.
Я и Ван мрачно переглянулись. Мой… хм… дражайший старший брат нагло увёл у нас навигатора. Глядя на этих двоих, я начинал подозревать, что Киса скоро станет членом семьи ар'Грах. Я, конечно, тут не советчик и вообще, дело не моё, но новый навигатор Призракам не нужен, да и вообще… Глупо признавать, но меня мучает ревность! Вот. Признался, только что-то от этого не стало легче! Маньяков вон тоже гложет та же ревность. И Вана. Его особенно сильно. Н-да, вот такой идиотизм…
Шон вылез, с ворчанием пошёл сушиться. При взгляде на Юлю, конечно, возникало желание её тоже искупать, но решиться на это никто из нас (кроме Вана, конечно) не смог бы. Рысь есть Рысь, привыкли мы как-то ей подчиняться. Так что Юля осталась сухой. А вот зевающий Феникс, оказавшийся на берегу минутой позже, был встречен по полной программе!