Пока попытки подняться с трудом, но продвигались, я успел заметить, что нахожусь в каюте скорее всего большой яхты, одежда моя стопочкой лежит на стуле рядом с кроватью, а на мне камуфляжные штаны и чёрная майка. Когда ноги решили исправиться и начать выполнять свои прямые обязанности по поддержанию меня в вертикальном положении, японка жестом пригласила меня к столу, где ждал нехитрый завтрак (обед? ужин?!) из бутербродов и чая. Живот предательски заурчал, но я решительно мотнул головой и спросил:
— Где Маня?
Женщина удивлённо взглянула на меня и, разведя руками сказала что-то на своём языке. В ответ я показал оставленные ремнём чёрные синяки на запястье и чётко повторил свой вопрос. Она улыбнулась, поднялась, оказавшись почти на голову ниже меня, и повела за собой из каюты. Мы поднялись на палубу.
— Манька!..
Она спрыгнула с носа яхты и, в три диких прыжка оказавшись рядом, крепко обняла. Мне пришлось опереться на стену, чтобы устоять на ногах. Стойкая девчонка. Я еле стою, а она уже прыгает во всю.
— Ох, Ирдес, ну и напугал же ты меня!..
— Я тебя?! Это ты меня чуть в гроб не загнала!..
— От тебя дождёшься, как же… Не пугай меня так больше. Я думала ты не проснёшься.
— А я знал, что ты выживешь. И я рад тебя видеть.
Спасибо тебе, Великое Небо, что даже на земле и в воде ты живёшь в моей душе. Спасибо, что помогло мне не потерять это белобрысое, снова сияющее слегка ехидной улыбкой, совершенно сумасшедшее создание, без которого жить мне было бы очень хреново! Так хреново, что практически несовместимо с жизнью.
Японка что-то спросила, Маньячка же, сверкнув жемчужной улыбкой, что-то ответила. Э?!
— Ага, и китайский я тоже знаю, — кивнула в ответ на незаданный вопрос девчонка. — Ирдес, это Наоми, одна из наших спасателей.
Отстранив подругу, молча поклонился женщине. Даже в полной отключке запомнились руки, растиравшие и разминавшие закаменевшие мышцы, запах эфирного масла и тепло. То самое тепло и тот самый эфир, который тонко чувствовался от ладоней маленькой японки. Если бы она не знала, что делать, я бы неделю не встал. А сейчас даже боли нет. Мне опять неоправданно везёт? Не к добру это.
Наоми ласково улыбнулась в ответ и крикнула в сторону:
— Рийо! Кацу, Кеншин, Исаму, Амая!
— Рийо — это отец семейства, капитан, — быстро и тихо рассказывала мне Маня. — Кстати, на четверть русский. Кеншин и Исаму — сыновья Наоми и Рийо. Амая — младшая дочь. Кацу — капитанов племянник, живёт в его семье и тоже считается сыном. Наша официальная версия потопления — отдыхали с друзьями в море, смыло с палубы штормом. Ты мой сводный брат.