— Прощай, звезда моя, прощай
Я спою тебе последнюю песню
Прощай, любимая, прощай,
Прости безумцу предсмертную песню…
Тёмный менестрель, рыцарь слова, сжёг свою лютню после последней песни и не жил — доживал оставшееся время как тень. А эльфийка не прожила долго. Человеческий воин был ранен в сражении и умер у неё на глазах. Она приняла яд. Яд, убивший не только её, но и обезумевшего тёмного, вскорости тоже умершего. Если тёмный однажды полюбил всей душой, любой тёмный — это навсегда. Тут даже смерть не спасёт от такого страшного проклятия как любовь…
— Свой путь я бросил в бесконечность,
И за тобой, моя любовь, отправлюсь в Смерть.
Лишь для тебя пройду сквозь вечность…
Хоть за тобой, звезда моя, мне не поспеть…
Зря я вложил в песню всю душу. Это моя тоска, моё отчаянье, не надо, нельзя выплёскивать это на других. Положив ладонь на хрупкое плечо моей спасительницы, тихо сказал:
— Прости. Я не хотел причинять тебе боль.
Японка только улыбнулась и жестами попросила меня спеть о себе. О себе?! Ну, озадачила…
— У тебя что, ничего подходящего нету? — поинтересовалась неизвестно когда появившаяся Манька.
— Я не страдаю манией величия! — пришлось возмутиться, чтобы скрыть смущение. — Может лучше о нашем Чёрно-Серебряном Клинке? У меня есть подходящая песня!
— Нифига, Крылатый! О себе!
— Зараза блондинистая.
— От заразы рыжей слышу! И вообще не отвлекайся от темы! Наоми ждёт.
Наоми и правда ждала. Молча, не прерывая моего возмущения, прекрасно видя растерянность. Но ЧТО я мог сказать о себе?!
— Не могу, — сказал я после минуты молчания.
— Тогда о чём хочешь, — перевела Маня следующую фразу японки.
— О моём боге, — слова вырвались сами собой. — Пусть он меня услышит. И знает, что я о нём не забыл, как он не забыл обо мне… когда меня убивали на алтаре.
Руки уже действовали сами по себе. Да и голос решил взбунтоваться, без спросу полностью перестраивая голосовые связки! Я невольно скривился от резкой, мучительной боли, вызванной перестройкой в молчании. А пальцы брали аккорды, жёстко перебрали струны…
…Лязги клинков в немой глуши,
Звезд безразличные огни,
И солнце мертвых в небе.
Но над тобой открыты врата:
Одна за другой летит душа,
Пылая в бликах света…
Откуда эти строки? Не знаю. Может, сам Ветер и пел когда-то…
…Твой путь, неповторимый и чужой,
Боли и веры…
Но здесь мир начинается иной:
Вот она, дверь!..
И волны несут тебя в небеса,
К сиянию звезд по кромке льда,
Разорвана нить, воскресла душа твоя!
Бессмертие так эфемерно. Я не могу позволить никому убить моего бога. Он может забыть кто он такой и снова потеряться.