— За что, Илина, за что ты выбила у малыша опору из-под ног?! Решила злость свою сорвать? Так в следующий раз, как у тебя голос прорежется, будь добра орать на меня! И не смей больше добивать его раненую душу! Неужели тебе мало того, что мы лишилисынадетства?!
Леди держалась рукой за стену, потому что ноги дрожали.
— Райдан, что ты говоришь?! Я же ничего такого не делала! Ну а ты бы оставил безнаказаннымиэтисумасшедшие выходки?! Он же головой совсем не думает! И ладно бы жизнью не рисковал…
— Лучше бы ты уехала, Илинка, — устало прервал Император. — И не мешала Ирдесу жить, — помолчал, без сочувствия глядя на стекающие по лицу супруги слёзы. — Ты ведь меня всё равно не услышишь. Ты как всегда «лучше знаешь». А то, что сын из-за тебя теперь только смерти ищет, ты не увидишь.
Звонок сотового прервал дальнейший разговор.
— Папа! — радостный вопль был слышен из динамика на всю комнату. — Тут Шон проснулся и рожа у него виноватая по самое некуда! Если ты сейчас не придёшь, он меня удавит подушкой! — и потише добавил: — Только если ты с мамой пойдёшь, предупреди… пожалуйста. Я лучше уйду.
— Сейчас буду, малыш! Отбой.
— Отбой, отец мой Император!
— Не имею я права на твоё доверие, малыш… — в пустоту глухо произнёс правитель.
Отец вбежал в палату меньше, чем через минуту, сгрёб Шона за ворот, поставил на ноги и внимательно посмотрел.
— Да не держи ты меня, папа! Я сам стоять могу!
— Ты смотри-ка, точно не спит! Чем подняли?
— Это у Вана спрашивай, он тут всех уже перебудил! — перевёл я стрелки на светлого.
— Его же собственным грязным носком и будили, — хмыкнул явно довольный собой Ван. — Вот только ему спать сейчас надо, а не прыгать, с воплями «что я проспал?!».
— Значит, сейчас уложим, — мать стояла в дверях и слабо улыбалась.
Я тут же скользнул в дальний угол палаты, стараясь быть незаметным. Бледная… она что — плакала?! Что может заставить мою несгибаемую мать плакать?!.. Эх, не попасться бы ей сейчас на глаза. Лишний раз маму нервировать сейчас совсем не стоит.
Когда она вошла, я тенью выскользнул прочь, чувствуя молчаливую поддержку светлого, за которую был безмерно благодарен.
— Ирдес!
С трудом сделав вид, что не услышал этого возгласа, выскользнул на лестничную площадку.
— Малыш, постой!
Она всё же догнала меня. Я вжался спиной в стену, не поднимая на маму взгляда. Пожалуйста, не надо. Прошу тебя. Сам о себе всё знаю. Не надо больше… просто отпусти меня. Хотя, не заслужил я такой чести. Значит, потерплю.
— Прости меня, ребёнок!.. — только и выдохнула мама, прежде чем развернуться и убежать.