— Видишь ли, я решила, что не надо никому рассказывать про Аралхамад.
— Но там же остались такие сокровища, мама! Как бы они пригодились нашей стране! Даже если их разделить поровну между всеми… А кроме того, мы могли бы накормить африканских ребятишек, которые под игом капитализма умирают от голода…
"Как сказал бы мой дядя Николя, за что боролись, на то и напоролись!"
— Оля, я бы не хотела, чтобы наш с тобой спор вылился в ссору.
— Я бы тоже не хотела, мамочка!
— Как ты думаешь, я имею право на свою тайну?
— Думаю, имеешь.
Девочка сказала это неуверенно, чувствуя, что спрашивают её недаром, и ответом она сама себя может загнать в ловушку. Но она была ещё слишком мала, чтобы тягаться с матерью в дипломатических приемах.
— Тогда позволь мне самой решать, что делать с моей же тайной.
— Но мама…
— Обещаю, когда придет время, ты узнаешь, почему я так поступаю.
— Когда оно придет, это время, — уныло проговорила Ольга, снимая драгоценности.
— И тумбочку приведи в порядок. В следующий раз будешь знать, на что становиться!
— Да она же старая, как г… мамонта!
— Что ты сказала? — изумилась Наташа.
— Ничего, — пристыженно отреклась от собственных слов девчонка и пошла в кухню за молотком.
"Подумать только, в какой среде растет мой ребенок! — чуть ли не с паникой подумала Наташа и сама с собой пошутила: — А что ещё ждать от дочери княжны и контрабандиста?"
Четыре года прошло с тех пор, как Арнольд Аренский в 1929 году после окончания университета получил направление на работу в ведомство Государственного управления лагерей. Это солидное учреждение имело свои кадры, поступавшие из школы НКВД.
Но в последнее время по причине резкого увеличения арестантского потока этих кадров постоянно не хватало, так что органы, ведающие исправительно-трудовыми учреждениями, пополняли ряды их администрации через комитеты комсомола. Те должны были объяснять своим рядовым членам важность предстоящей работы: надзор за трудовым перевоспитанием всяческих отщепенцев, мешающих честным людям страны Советов строить общество светлого будущего.
В комитете комсомола университета Аренскому и объяснили, что он очень провинился перед партией и народом, скрыв некоторые факты своей биографии, но, учитывая, что он не только хорошо учился, а и вел общественную работу, комсомол решил за него поручиться. Потому направляет его на самый трудный участок работы в надежде, что Аренский оправдает оказанное ему доверие.
В администрацию СЛОНа — Соловецких Лагерей Особого Назначения Арнольд попал не сразу. До того как стать офицером внутренних войск и получить два кубаря в петлицу, ему пришлось ещё полгода хлебать солдатскую похлебку, то есть доучиваться при училище НКВД.